Он даже рассмеялся от предвкушения.
– Если не деньги, то хотя бы свободу я выторгую. Сидеть за них в тюрьме я не намерен.
– Вы просто ухудшите свое положение, – попробовала она его убедить. – Тогда вы станете для них врагом номер один.
– Мое положение вас взволновало? Ничего вы не понимаете о моем положении. Вы вообще ничего не понимаете в этой стране.
Он начинал заводиться.
– И приехали сюда только затем, чтобы напакостить, а потом смыться к себе обратно и хихикать оттуда, из-за океана.
Вообще-то она приехала, чтобы избавиться от Елены Архиповны, и уж совсем не для того, чтобы напакостить, но возражать ему было бессмысленно.
– А нам тут жить. С прогнившим режимом и продажными начальниками.
Вероника могла бы спросить, а почему же в таком случае он выполнял их приказы, но воздержалась.
– Ну ничего! Царь в январе 17-го года тоже думал, что будет сидеть на троне всю жизнь, а в марте его турнули, и никто слова доброго о нем не сказал.
Опять она подумала, что после марта 17-го года началось такое, что лучше бы царь продолжал сидеть до конца жизни. Но вслух опять ничего не сказала.
– Теперь вы понимаете, чего лишились? Денег и свободы.
Что касается денег, то она с самого начала догадывалась, что они ей не светят, а вот без свободы она с ума сойдет, если еще хотя бы один день просидит взаперти.
– Ваши бывшие начальники будут торговаться не за нашу свободу, а за то, чтобы записи о моем захвате не появились в Сети. А вот здесь я могу вам помочь в обмен на нашу свободу.
Это было не совсем так. Вероника все же надеялась, что олигарх побеспокоится о матери его двоих детей и пнет тех, кто пониже его, как обещал, и те поторгуются. Но беглому майору знать об этом не полагалось.
И ей показалось, что Антон Ильич задумался.
– Я вам не верю. Поэтому могу выпустить только вас, чтобы вы договорились со своими дружками. А девочка и вторая останутся. В качестве гарантии.
– Нет. Так не пойдет. Я дочь не брошу.
– Тогда возвращайтесь к себе, и будете сидеть, пока я не договорюсь с моими бывшими.
В двери за ее спиной поворачивался ключ, а перед ней две пары глаз безмолвно спрашивали когда.
– Скоро, – коротко бросила она и растянулась на матрасе.
Аня захныкала, Юлька отвернулась к стене, а сама Вероника лежала, глядя в потолок и машинально поглаживая по голове дочку. Она сделала все, что могла. Теперь оставалось только ждать, кто сдастся первым. Или майор, или его начальники.
Она лежала в темноте с открытыми глазами и в очередной раз проигрывала в уме события сегодняшнего дня, пытаясь определить, все ли она сделала правильно. Подходила к себе с позиции самого жесткого критика, и выходило, что любой другой сценарий только бы ухудшил их положение.
