— Чёртова железка! — процедил Николай сквозь зубы, упрямо нажимая на клавишу повтора. — Ну, давай же, работай, или завтра ты уже никому не будешь нужна!
Многострадальный дисплей на мгновение включился, на нём появилась какая-то надпись, но разобрать её Николай не успел. Коммуникатор отрубился окончательно.
— Что там было написано, Маркос? — Скопинцев тряс лингвиста за плечи, требуя ответа. — Сигнал принят, да? Не может быть, чтобы он не прошёл! Ну, что же ты молчишь?
— Сейчас узнаем, Скоп, — прошептал Эспиноса, как только капитан отпустил его. — Сейчас всё узнаем.
Они повернулись в ту сторону, где по их расчётам находился ангар с гравипланами и стали напряжённо всматриваться в тёмное чужое небо. Листья на деревьях слабо шевелились на ветру, временами заслоняя низко стоящие над горизонтом звёзды, а потом открывая их снова. Не раз и не два земляне принимали это моргание за вспыхнувший прожектор летательного аппарата. Наконец, Эспиноса выругался по-испански и отвернулся, вслед за ним сдался и Эдсель. Но Николай продолжал смотреть, словно от его упрямства что-то зависело. Глаза устали и тоже начали моргать, но он смотрел, потому что больше ничего не мог сейчас сделать.
— Летит, капитан! — заорал вдруг механик. — Лети-и-ит! Да куда вы смотрите? Он не от базы летит.
И действительно, сверкающий красными и зелёными огнями диск издевательски медленно приближался к ним совсем с другой стороны.
Николай шумно вздохнул и устало опустился на траву. Ну, вот и всё. Теперь всё будет хорошо. Теперь гутре ничем не смогут ему помешать. Разве что…
— Эдсель! — встревожено окрикнул он механика. — А какой склад ты охранял? Где это у нас такие крепкие двери, чтобы с ними пришлось долго возиться?
— Как это где? В оружейной, конечно же.
— И они её открыли? — помертвевшим голосом спросил Скопинцев.
— Кажется, да, — беспечно ответил Эдсель, радостно глядя на продолжающий визуально увеличиваться гравиплан и ещё не осознавая смысла собственных слов.
А Николай уже понял и даже не вздрогнул, когда диск покачнулся на лету, вокруг него расцвёл ярко-оранжевый нимб, напоминающий солнечную корону, а потом пропал вместе с самим аппаратом. Отчаянный крик механика потонул в грохоте взрыва.
Если бы уничтоженный гравиплан приблизился к ним ещё на полкилометра, всех троих спалила бы волна раскалённого газа, а так Скопинцеву и Эдселю лишь немного обожгло лицо, а Эспиноса успел упасть на землю и прикрыть голову руками. Он так и остался лежать, бормоча неразборчивые проклятия. Или это были молитвы? Николай не рискнул спрашивать.
