— Слушай, — сказал он внезапно, — а который час? Я совсем забыл, у меня же урок. Только прошу тебя, никуда не уходи. Возьми себе что-нибудь в холодильнике. Правда, у меня там, честно говоря, не густо. — Он смущенно улыбнулся. — Холодильник холостяка, так сказать. Но мне будет очень приятно, если ты все еще будешь здесь, когда я вернусь.
Он пошел в ванную бриться, а я, как была, голая, отправилась вслед за ним.
— Слушай, Йоэль, — сказала я, присев на край холодной ванны, — а как тебе это удалось? Я имею в виду, как тебе удалось задушить в себе веру в свое великое предназначение? Как ты вообще смог примириться с тем, что…
— Не знаю, — ответил Йоэль, намыливая щеки. — Примирился, и все тут. Стараюсь быть обыкновенным человеком. Или как ты там говоришь? Подчинить страсти долгу? Вот именно. Одним словом, пытаюсь найти компромисс. Между мечтами и реальностью. Между прочим, это ничуть не легче, чем быть Пикассо, а может быть, даже и сложнее. У меня, кстати, это довольно плохо получается.
— А может, мне надо было выбрать другую профессию? — подумала я вслух. — Психологом стать, например, как твоя дочь. Или там, не знаю… врачом. Помогала бы людям. Пользу бы какую-то приносила. А так… Ты же сам говорил, что из меня Пикассо не выйдет. Ты считал, что только из Наоми выйдет.
— Наоми не хватало амбиции и умения себя подороже продать, — сказал Йоэль и стал растирать на щеках лосьон.
«Раньше, — подумала я, — в лосьоне необходимости не было. Чтобы охмурить ученицу, хватало и запаха стирального порошка».
— И вообще, — сказал он. — Как ты уже знаешь, чтобы добиться успеха, одного таланта мало. Да и Пикассо был только один. А кстати, где она сейчас, эта твоя Наоми? Ты с ней все еще общаешься?
— Нет, — сказала я, — Наоми исчезла. Десять лет назад. Она посещает меня только во сне. Как будто уже умерла.
Вообще-то это я сама дала ей исчезнуть. В моих снах у нее все те же живые глаза, прекрасные волосы и костлявые руки подростка. Поначалу мы обе страшно смущаемся, но затем становимся такими же, как раньше. Как тогда, в Америке, когда мы ехали с ней в автобусе из Нью-Йорка в Новый Орлеан…
— Кстати, — снова заговорил Йоэль, — я тут недавно одного мальчика из вашей группы встретил, и он мне что-то про нее рассказывал. Только вот не помню, что именно. То ли ударилась в религию, то ли пыталась покончить с собой, то ли переехала в Нью-Йорк… Забыл. Старческий склероз, наверное.
Он взял мое лицо своими пахнущими лосьоном руками и поцеловал в губы.
