— Когда его парашют донес до земли, Михаила нельзя было узнать, — говорил И. М. Дзусов. — Лицо в волдырях, прожжена одежда, обгорели волосы.
Подошли другие летчики: Дмитрий Глинка, Иван Бабак, Павел Берестнев, Василий Сапьян, Николай Кудря, а чуть позднее Николай Лавицкий.
— Живой? — спросил Петрова Сапьян.
— Как видишь. Но ничего, выкручусь. За одного сбитого двух несбитых дают. Я же подшиб «Ю-88», хотя и обгорел сам основательно.
— Кожа нарастет, — говорил Николай, — вот только жаль Шапошникова и Шматка!
— Шматка не вернешь! Сам видел, как сразили фрицы. Было это 22 марта. Точно помню, в районе Черноерковского канала. Где-то в 15.30 на высоте 4500 метров появилась сильная дымка от горящего в плавнях самолета. Воздушный бой шел минут десять. Я был справа, когда Шматко увидел слева от себя «МЕ-109». Он быстро подвернул под него. Я вышел в левый разворот на перестроение и оказался ниже Шматка. Стрелять уже нельзя было. Шматко врезался в «МЕ-109», и в этот миг я оказался под ними. На мой самолет посыпались обломки взорвавшихся истребителей. Верхнее стекло кабины было разбито большим куском, который оглушил меня. Я потерял сознание. Самолет снизился до высоты 2500. Пришел в себя и обнаружил порыв антенны. Стал медленно набирать высоту, а потом с группой вернулся на точку. Тогда же в районе северо-восточнее станицы Ангелинской погиб сержант Поддубский, а немного раньше там же был подбит самолет Володи Канаева, который врезался в землю. В том бою погиб и сержант Шапошников.
Есть в центре станицы Калининской (Поповической) братские могилы. В них покоятся те, кто защищал небо Кубани. Сюда в минуту затишья с боевыми друзьями приходил Николай Лавицкий. Печально стояли они у могильных холмиков, ни о чем не говоря.
После этого дрались они особенно ожесточенно. Их руке послушно подчинялись и наши «ЯКи», и «киттихауки», и «аэрокобры». Надо сказать, что Николай отлично изучил эти машины и умел из них выжать все, что они могли дать.
«Аэрокобры» («Р-39») выделялись мощностью пулеметно-пушечного вооружения, доходившего до семи единиц, и прекрасным радиооборудованием. На них было два передатчика и три приемника. Но по полетным данным эта машина считалась не высокого класса. Большая удельная нагрузка на несущую площадь, разнос грузов значительно снижали ее маневренные свойства. Хорошо она входила в штопор, плохо выходила, а зачастую и вовсе не выходила из него. Но она все же осваивалась. Совершенствовались приемы и методы обучения. В конце концов «аэрокобра» заняла место наравне с отечественными самолетами.
