Очнулся Кагэро от того, что Итиро тряс его за плечи.
— Сейчас… — пробормотал и чуть было снова не уснул. Огромных усилий стоило открыть глаза и сесть. А потом — остановить мир, который кружился ничуть не медленнее вихря из туманных полос.
— Давай-давай, есть будем.
Кагэро подумал о еде и почувствовал легкую тошноту.
— Не хочется что-то…
— Хочется — не хочется, а надо.
Кагэро заметил, что Итиро любит повторять слова при разговоре, и удивился тому, что не замечал этого раньше.
В жидком прозрачном бульоне плавало всего несколько небольших кусочков мяса. Кагэро не стал спрашивать, что это за мясо. Ясно, что кроме какой-нибудь крысы или подобных крысам созданий Итиро ничего ни убить, ни поймать не в состоянии. Ничего, кроме того, что можно поймать в маленький самодельный капкан. Кагэро принялся за еду. Тошнота исчезла, а Кагэро почувствовал лишь заполненность желудка, но не сытость.
— Долго еще? — ощутив новый прилив слабости, спросил он. — Идти.
— Нет, скоро уже. Спуститься в долину, там. — Итиро махнул рукой куда-то в сторону. Кагэро представил себе лысоватого, с остатками седых волос на голове старичка, который живет в своей хижине… совсем один среди гор.
— Почему твой дед ушел от людей?
Итиро пожал плечами. Он вроде бы смотрел куда-то, может быть, на вершины гор, но как он мог видеть их? Кагэро стало немного жаль его — такие беспомощные были у Итиро глаза.
— Не знаю. Он сказал, что нам этого не понять, потому что все молодые.
— А сколько ему лет?
— Не знаю. Девяносто лет, наверно, потому что, когда я был маленьким, мать упомянула цифру семьдесят в связи с его возрастом… Он тогда еще сказал, что только в старости начинаешь понимать, для чего жил. И становится страшно: прожил жизнь зря, а ведь старался-то изо всех сил…
Итиро повернул луноподобное лицо к Кагэро.
— Он сказал: «Нет смысла думать о том, как бы прожить жизнь, чтобы потом сказали: „Он жил правильно“. Как ни старайся…» Он ушел в горы искать истину.
«Истина… Снова эта истина. И почему к ней всех так тянет? Что в ней такого? Что хорошего во всезнании? И зачем мне знать цель собственной жизни? Мне ли не все равно? Вполне возможно, что в старости я тоже пойму всю никчемность своего существования, но это будет лишь в старости, а пока я молодой…»
— Дед тоже так думал, когда был молодым, — вздохнул Итиро, и Кагэро, уже засыпая, понял, что бормотал все это вслух.
* * *
В долину пришли к вечеру.
Кагэро почувствовал, как выпал из сердца гвоздь. Эта долина вовсе не была похожа на ту, где он рыл ямы для Говорящего. Там никогда не было теней, только ночью опускалась тьма, а здесь…
