21:00.
До Нового года три часа. Я толкнул Володю вбок. Черт, и как он видит в своих очках ночью?!
— У тебя есть часы? Который час?
Нет, у него реакция была нормальная, в обморок Володя не упал и в ступор тоже не вошел. Он только посмотрел на меня, и даже сквозь очки было видно, как округлились его глаза. Я кивнул: «Можешь не говорить».
— А что, в общем-то, плохого? — Гриша-Паша снова, в который уж раз подряд посмотрел на свои часы. Секундная стрелка медленно-медленно ползла по кругу.
Мы сидели на лавочке возле «танка». Аллейки были заполнены людьми, все больше подростками, «вырвавшимися» из оков родительского беспокойства. Ну, здесь вообще место такое…
— Что плохого? Время-то идет? Идет. Пошли лучше по городу пошастаем, посмотрим, кто как празднует.
Мне, впрочем, было не по себе, и оптимизма Григория-Паши я не разделял. Сегодня случилось что-то странное. Ночь, самая удивительная ночь в году, опустилась на город и, похоже, уходить скоро не собиралась.
«… хочу, чтобы это никогда не закончилось…»
Меня будто кипятком облили. Нет, лет в пять я, может быть, и верил в то, что желания в Новый год сбываются, но черт возьми!..
Иллюминация на улицах была такая, что страна наша не расплатится за потраченную энергию до конца дней своих, наверное. Горело и сверкало все, что только может гореть.
На улице Артема нам навстречу попался толстый мужик в костюме Деда Мороза. Он улыбнулся из-под пышных белых усов, обрушил свой мешок на землю и сунул каждому в руки по какой-то безделушке. Мне попалась странная штуковина — шар со многими отверстиями по всей поверхности, внутри кубик, тоже с дырками, а внутри кубика какая-то фигурка. И все это из цветного переливчатого стекла.
— А ведь это настоящий был, — тихо сказал Володя, так, чтобы услышал только я.
— Да ну?
Я оглянулся. Никакого Деда Мороза на улице не было. И правда, настоящий…
— Смотрите!
Черноту неба рассекала надвое яркая стрела. Она в один момент пронеслась от горизонта до горизонта и оставила за собой только широкий след. С неба, вместе со снегом, посыпалась серебристая пыль. Она оседала на снег, мягко светилась — будто легкий туман окутывал тротуары.
Детвора сразу же начала хватать этот снег, отчего тот разгорался еще ярче, а когда его бросали в воздух — вспыхивал ярко-голубыми искрами. Взрослые все больше удивлялись и недоверчиво ковыряли снег носками ботинок и сапог, некоторые приказывали своим чадам «выбросить эту гадость, неизвестно, чего там понасыпят».
