И вот Антон семнадцати с половиной лет живет последние три месяца в казарме в Плоцке. С октября он поступает в одну из новых офицерских школ, находящуюся в Киеве (другая была в Москве).
Девяносто волонтеров из-за отсутствия собственного жилья были расквартированы в юнкерской школе. У них — свои классы и свои преподаватели, но они делят комнаты вместе с юнкерами и ходят вместе с ними на учения. Крепости, в которой они живут, более ста лет. Толстые стены, выходящие на улицу стрельчатые окна, из узких бойниц видны зеленеющие берега Днепра. Время учений, занятий, отдыха и сна распределено точно по минутам. Не существует перегородок, закрывающих кровати, дверей, отделяющих отхожее место. У учащихся есть право только на один «выход» в город в неделю, которого могут лишить из-за плохих отметок или нарушений регламента. Антон принимает суровую дисциплину, ему удается победить в себе искушение выходить ночью на запрещенные прогулки, но он с готовностью дает свои простыни менее послушным друзьям, которые связывали простыни за концы и с их помощью достигали желанной земли и желанной свободы.
Большинство офицеров-воспитателей оказались несговорчивыми в том, что касалось регламента, однако некоторые, случалось, проявляли понимание. Однажды Антон, мучимый непреодолимым желанием пройтись по городу, выскользнул через большую дверь как только закончились уроки. Ему нужно было вернуться перед вечерней перекличкой и залезть через окно одной из учебных аудиторий. Предупрежденные товарищи должны были, услышав тихий стук, отвлечь офицера-надзирателя и увести его в коридор. Сначала появляются фуражка, шинель и штык, затем грешник, который садится на них так, чтобы их не было видно, и принимает самый невинный вид. Вернувшийся офицер видит, что он погружен в чтение. Теперь нужно пройти в комнату под испытующим взглядом капитана. Один из его друзей прячет на груди его фуражку, другой скрывает штык. Из трех компрометирующих предметов, являющихся доказательством запрещенной прогулки, остается одна шинель. Антон небрежно набрасывает ее на плечи. Капитан останавливает его:
— Что делает эта шинель на ваших плечах?
— Дело в том, господин капитан, что я чувствую, что у меня жар. Меня знобило весь день…
— Тогда прямо в лазарет! Вам измерят температуру.
— О! В этом нет необходимости, господин капитан, я уже чувствую себя гораздо лучше…
Капитан недоверчиво хмурит брови и, поколебавшись несколько минут, отпускает больного ученика, позволив ему выздоравливать самому. Он, конечно, вспомнил времена юности, когда тоже чувствовал «жар».
