34, 76), Minerva myctica или, по другому чтенію, musica по особенному свойству украшавшихъ ея эгиду змѣй; но почему не допустить и y Деметрія произведеніе строгое по характеру, хотя, быть можетъ, и не особенно возвышенное по духу, такъ какъ художникъ этотъ, особенно любившій портретную скульптуру, не былъ однако въ древности представителемъ низкаго направленія въ искусствѣ, какимъ отличался, напр., живописецъ Павсонъ?
Чтобы не говорить ниже объ исключеніяхъ, упомянемъ теперь же одну область скульптуры, которая, служа до нѣкоторой степени дѣлу религіозному, не была однако же сама въ строгомъ смыслѣ религіозной. Я разумѣю декоративное украшеніе храмовъ и особенно группы обоихъ фронтоновъ и рельефы фризовъ, гдѣ, на ряду съ смертными, весьма часто являются и боги. Если мы сравнимъ въ этомъ отношеніи скульптуры храма Аѳины на о. Эгинѣ или Зевса въ Олимпіи съ болѣе поздними украшеніями Парѳенона или Ѳосейона, то замѣтимъ между ними ощутительную разницу: тамъ присутствующая на полѣ сраженія Аѳина, или созерцающій готовыхъ къ состязанію противниковъ Зевсъ, или могучій защитникъ Лапиѳовъ, Аполлонъ, стоятъ предъ зрителемъ въ величественной, строгой и довольно неподвижной позѣ, отличающей ихъ рѣзко отъ окружающей смертной среды, преисполненной волненія и страсти; эти боги напоминаютъ тѣ "кумиры", которые стояли и въ самомъ святилищѣ; a здѣсь, на фронтонахъ Парѳенона и на фризѣ какъ этого храма, такъ и Ѳесейона, боги уже находятся въ б о льшемъ движеніи, уже вышли изъ своего величаваго покоя, уже поддаются страстямъ, какъ Аѳина и Посейдонъ на западномъ «орлѣ» Парѳенона; но все же это еще боги: они или превосходятъ смертныхъ своими размѣрами, занимая центръ фронтоннаго треугольника, или же вдали отъ нихъ, въ позахъ, хотя уже и свободныхъ, но еще полныхъ достоинства, созерцаютъ покойно то праздничное шествіе Аѳинянъ, то бой полудикихъ Кентавровъ съ Лапиѳами. Однако, какъ бы то ни было, эти скульптуры, особенно съ фриза храма Ѳесеева, гдѣ больше движенья и страсти, чѣмъ въ фризѣ построеннаго раньше Парѳенона, уже сближаютъ конецъ V в. съ будущимъ столѣтіемъ и выходятъ изъ области строго религіозной скульптуры, какъ это и естественно при ихъ назначеніи только украшать внѣшнюю сторону храма, хотя и намекая въ то же время на поклоняемое въ послѣднемъ божество. Эти главнымъ образомъ, изображенія боговъ и богинь на храмахъ и заставляютъ насъ признать, что уже къ концу V в. понятіе «религіозной скульптуры» нѣсколько ограничивается: если раньше
