— Ты оттуда? — спросил Бьярни.
Юноша кивнул.
— Из Аргайла[46], земли наездников. Но это было давно. И моя мать тоже — Мергуд, служанка леди Од.
Бьярни удивленно взглянул на него:
— Я ее знаю. Она вылечила лапу Хунина.
— Да, это она умеет.
— Но я не заметил на ее шее кольца рабыни.
— Его уже давно сняли. Остался только след; его скрывает серебряная цепочка, которую подарила ей леди Од.
— Значит, вас купили вместе? Или была война? — спросил Бьярни чуть погодя просто из дружеского интереса: совать нос в чужие дела ему не хотелось.
— Война, — ответил тот, по-видимому верно поняв намерения Бьярни.
Он перестал вглядываться в даль.
— Ты не знаешь? Никто тебе не рассказал? — и вдруг горько рассмеялся: — Вот и замечательно, полезно для души — осознавать собственное ничтожество. Десять-двенадцать лет назад ярл Сигурд с Оркни[47] напал на наши берега, и мой отец-король призвал своих воинов, чтобы прогнать его войско, но они были слишком сильны. Они убили отца и всю его дружину, а мою мать и меня — я был слишком юн, чтобы умереть рядом с отцом, — забрали в рабство. Других тоже — их продали на рынке в Дублине, а меня с матерью ярл оставил себе. Год мы прожили на Оркни, а потом он подарил нас обоих, вместе со славным жеребцом и золотым кубком, Рыжему Торштену в знак дружбы.
Бьярни задумался, вспоминая ту женщину в доме леди Од, а Хунин, соскучившись от безделья, обнюхивал его руку.
— Ты не веришь мне? — спросил молодой человек, приподняв бровь.
— Зачем тебе рассказывать такую историю, если это неправда? — ответил Бьярни. — Нет, я думал, как это странно. Бьярни Сигурдсон, ты привел своего пса к королеве, чтобы вылечить его, а она смазала рану мазью, как простая торговка целебными травами.
— Многие принцессы Эрина разбираются в травах, — ответил молодой человек. — Была одна по имени Изольда[48]. Моя матушка Мергуд знала все о травах и лечении до того, как стала королевой. — Он отошел от торфяной стены. — Уже поздно; не знаю, как ты, а я проголодался.
И когда Бьярни повернулся к нему, он добавил:
— Теперь я знаю твое имя, Бьярни Сигурдсон. И ты должен узнать мое, так будет справедливо. Я Эрп Мак-Мелдин из Аргайла.
И раскачивающейся походкой он направился к себе, а Бьярни свистнул Хунина и пошел в Каминный зал на ужин. Теперь он понял, что значили слова леди Од и ее служанки; наверное, они очень сдружились за эти годы, если могут так шутить без горечи и ожесточения.
Зимними вечерами в зале Торштена затевались веселые, увлекательные разговоры — между пением гусляров и шумными играми, когда женщины покидали свои скамьи. Путешественники рассказывали о странах на краю земли. Среди дружины Торштена было несколько опытных наемников; они, как дикие гуси, облетели множество земель и морей, и для них плаванье в Исландию или утомительный путь вокруг Северных островов
