Страх исчезал, его больше не было во взгляде Дени. Их обоих охватывало какое-то оцепенение, и они сидели рядом, боясь пошевелиться. И это ее желание — обнять его, знать, что он принадлежит ей, только ей, — росло от встречи к встрече.
Однако сестра Клотильда все еще ходила к причастию. Она не чувствовала за собой никакой вины. Ее вина заключалась лишь в том, что она встретила Дени, именно его, а не кого-то другого. Встреть она его раньше, и будь он ее ровесником, у них был бы шанс пойти против воли семьи, пожелавшей, чтобы она стала монахиней. Неужели небо против них?
Сестра Клотильда качала головой, отгоняя нелепые мысли и стараясь пробудить в себе угрызения совести, которых больше не чувствовала. Разум ее изыскивал уловки — как сделать так, чтобы видеть его чаще. Она ловила себя на том, что ищет эти возможности. Парки, улицы со стороны пляжа или же пустая квартира старинной подруги Мадлен… Мадлен согласится, нужно только придумать предлог. В любом случае, Дени не следует так часто появляться в пансионе. У нее на лице, должно быть, читается страх быть застигнутой врасплох. Она предавалась мечтам, которые могли стать достоянием ее сестер во Христе. Это ни к чему.
И никаких раскаяний. Сестра Клотильда находила удовольствие в своих терзаниях — она ругала себя за это, но так и жила с растревоженным умом и счастливой душой.
Именно в это время в классе Дени и появился новенький. Его привел префект. Он вошел в класс, и все ученики одновременно повернули к нему головы.
— Это Артур Дебокур, — сказал префект отцу Белону.
После чего вышел и закрыл дверь. Новенький подошел к кафедре.
— Назовите по буквам свое имя, — сказал отец Белон, открывая журнал.
Новенький назвал свое имя, и священник записал его. Затем он велел Рамону пересесть, а новенькому сказал, чтобы тот сел рядом с Дени, на место Рамона.
— Только этого не хватало, — сказал Рамон.
— Послушайте, — сказал отец Белон, — выполняйте то, что вам велят.
— Вовсе нет, — сказал Рамон.
Новенький подошел к нему. Он был высокого роста и крепкого сложения. Темные волосы падали на лоб. На лице играла ироническая улыбка.
— Отваливай, — сказал он Рамону, — уступи место.
— Тебя что, никогда не били? — сказал Рамон.
Новенький повернулся к Дени.
— Нет, — сказал он.
— Тогда готовься…
Рамон, продолжал сидеть, с решительным видом постукивая пальцами по парте.
— Давай, Рамон, — сказал Дени, — уступи место этому придурку.
Отец Белон терпеливо ждал, внимательно рассматривая свои книги.
