— Прифен?
— Да.
Дени выпрямляется, идет прямо к окну, возле которого сидит Прифен. Прифен с улыбкой наблюдает за беспорядком в классе.
— Эй, ты!
— Что?
Пара затрещин. Прифен встает, несмело отталкивает Дени. Еще пара.
— Прифена поколотили! — кричит Рамон.
Остальные топают ногами.
— Что я тебе сделал? — рыдает Прифен.
— Ничего, — говорит Дени.
И новая порция затрещин. Отец Белон вцепляется в Дени и оттаскивает его.
— Убийца, убийца! — кричат остальные.
Дени вырывается, становится в боксерскую стойку перед священником и получает обычное приказание:
— Летеран, вон из класса!
Все остальные хором:
— Нет, отец!
Дени спокойно возвращается на свое место.
— Зачем ты это сделал? — спрашивает Пьеро среди гама и смеха.
— Тебя это касается?
— Нет, но ты ведешь себя как подонок.
— Он не должен до нее дотрагиваться. Она моя, а потом мне нравится бить святого недотрогу.
— Кто это — твоя? — спрашивает Косонье, перебивая Пьеро.
— Не суй свой нос…
— Интересно было бы узнать.
— Отстань, — говорит Пьеро. — Тебя это не касается.
И в ту же минуту Гавеньян в дверях:
— Двадцать два, Гаргантюа.
Тишина. Отец Белон возвращается на кафедру.
— Страница двадцать два, — говорит он.
Все открывают нужную страницу, и отец Белон улыбается. Он доволен.
День тянулся долго, несмотря на всякие происшествия во время самостоятельных занятий. Косонье пришла идея засунуть двухфранковую монетку в электрический выключатель. Когда воспитатель велел Прифену зажечь свет, раздался щелчок, но свет не зажегся. Прифен пожал плечами и вернулся на место.
Постепенно темнело, комната наполнилась тенями. Начались разговоры. Марионетка, взгромоздившись на стол, проверял лампочки, в ярости повторяя: «Еще минутка, это, наверное, короткое замыкание». Когда стало совсем темно, некоторые ученики начали чиркать спичками, а другие пробираться между партами, чтобы ущипнуть неприятеля. Потом пошли за префектом, который, разумеется, знал этот старый фокус и вытащил монетку из выключателя. Конечно, найти виновного оказалось невозможно. Хорошо, тогда накажут всех. Три дня без перемены. Оставаться в классе. И все-таки Косонье пришла в голову отличная мысль.
После уроков Дени не стал ждать Пьеро и припустил бегом. Было почти по-летнему тепло. В ручейках, струящихся вдоль тротуара, перешептывались пузырьки. Позже Дени с необъяснимой ясностью будет вспоминать эту незначительную деталь. Будет вспоминать, как однажды вечером он замедлил свой бег сквозь время, испытывая нетерпение оттого, что теряет драгоценные секунды, чтобы рассмотреть пузырьки на поверхности ручейка.
