Они недолго оставались в парке. В неловком молчании сестра Клотильда спрятала свое рукоделие. Дени сказал — и это было ложью, — что помирился с Прифеном. Ему казалось, что она не найдет сил для ответа, но сестра Клотильда взяла себя в руки и сказала, что это хорошо. А потом резко поднялась со скамьи.
Сестры Марты не было с ними в этот вечер. Они шли по улице вдвоем. Дени сказал, что сегодня все так, как при второй их встрече. Она утвердительный кивнула. Он шел по кромке тротуара, перепрыгивая через полоски цемента, скрепляющие камни. Ему было плохо и в то же время, как никогда, хорошо. Они еще не дошли до остановки, когда сестра Клотильда внезапно сказала ему:
— На этот раз вы поедете на своем трамвае, а я — на своем.
— Ну нет! У меня есть время. Хочу проводить вас.
— Прошу вас, — сказала сестра Клотильда, — прошу вас.
Подошел трамвай, и она распрощалась с Дени.
Он остался стоять на тротуаре, она села возле окна, а трамвай все не трогался с места. Она не смотрела на Дени. В ту минуту, когда трамвай наконец двинулся, он постучал по стеклу, потому что она, должно быть, подумала, что он уже ушел, но нет, она прекрасно знала, что он здесь, просто не хотела смотреть на него, не хотела…
Позднее, несколько месяцев спустя, когда все уже было хорошо, она призналась ему, что в то время зашла как-то в писчебумажный магазин, чтобы купить какие-то канцелярские принадлежности, и не смогла вспомнить, за чем пришла. В голове была полная пустота. Она постаралась сосредоточиться и не сумела. Тогда, чтобы не выглядеть нелепо, она выбрала на вращающемся стенде открытку с видом города.
Выйдя из магазина, опершись на сумку на колесиках, взятую в пансионе, она написала на открытке: «Маме». А ниже — почерком, показавшимся ей незнакомым: «Умоляю тебя, напиши мне».
Не подписалась. Открытку не отправила. Пройдя двадцать шагов, она разорвала ее на мелкие кусочки и бросила в ручеек.
Она говорила себе: это испытание, это то, о чем говорят, то, о чем рассказывают, это испытание. Никогда не думаешь, что это может произойти с тобой — только не со мной, — а потом дверца открывается и тут же захлопывается, и ты в ловушке.
Где я об этом уже рассказывала? Знаете, мама, он совсем ребенок. Он спросил, богатые ли у меня родители. Он спросил, далеко ли от нас река. Где я об этом уже рассказывала? В пустой комнате, в дождливый вечер. Вы мне не поверите, но я нашла свое дитя в пустой комнате и узнала его по улыбке. Через двадцать шесть лет, мама. Точно так, как я рассказала вам.
