— Ладно, давайте за встречу! — гася все возможные разночтения, воскликнул я.
— И — за отдачу долга! — пискнула Алка. Свое всегда вставит!
Но как же их не любить?! Без них бы пропали.
— За счастье наших детей! — Я вскинул второй тост. Появление у них сына никак еще не отметили. Впрочем, Кузя его не признавал, да и тот, что интересно, был холоден к «папе». Но не воскликнуть этого было нельзя. Алла сдержанно кивнула.
— И за их… будущую любовь! — раскручивал я тему. Богатство их тоже нельзя упускать в чужие руки.
— Ну, это мы еще поглядим, — усмехнулась Алла.
— Когда ж мы Настьку-то увидим?! — воскликнул друг.
— Надеюсь, на их свадьбе, — сказала Алка и добавила язвительно: — Если состоится!
Имелось в виду, что вряд ли! То есть нас как будущих родственников и совладельцев ее роскоши не ощущала. Ну что ж. Поглядим.
Пока неплохо и так. Все годы нашей бурной молодости они одалживали нам, пока я не получал гонорар и не расплачивался — по традиции в «Европейской». Лучший в городе кабак! Сациви, сухое вино, бастурма. Тяжелые мельхиоровые ножи и вилки. «Жизнь вернулась так же беспричинно, как когда-то странно прервалась!»
— Что-то мы слишком, мне кажется, увлеклись детьми! — прошептал-ла Алла во время нашего танца. Алла ревновал-ла!
— А?! — рявкнул я. — Плоховато слышу!
Следующий танец я исполнял с Нонной.
— А когда мы Настьку-то в ресторан приведем? — вздохнула Нонна. По ее понятиям образование надо начинать здесь.
— Ну, в ресторан ей рано еще! — увильнул я.
Ушел, от обеих!
— Что-то вы долго, Валерий, не были! — умильно улыбаясь, встретила теща.
— Сценарий писал! Между прочим, фильм запускается!
— Я тоже снималась в кино! — Толстая теща сверкнула очками.
Да, было такое.
— Ну тогда вы тем более должны меня понимать! — склонил ее к союзничеству. — А ты чего, Настька, сонная такая?
— А ты возьми ее в свое кино! — радостно воскликнула Нонна.
— Рано нам еще, правда, Настенька? — засюсюкал дед. Все тут заискивали перед Настенькой. Забаловали! Сидела важная, как Будда. Но не как Будда — мрачная. Что тут станется с ней?
— Ты, Катя, когда начала сниматься? — с ехидцей обратился тесть к теще. Взял на себя сегодня функции главного весельчака. Вообще он мужик неплохой. — В двадцать?
— В девятнадцать! — сложив губы бантиком, кокетливо сообщила теща. Теперь, конечно, в это трудно поверить.
— Ну вот видишь, Настька! Рано еще тебе! — Дед попытался пощекотать Настю, но та не реагировала.
Они, конечно, переживали, что мы ее увезем. Но не век же ей здесь сидеть, толстеть!
