— Она не похожа на те, которые я видел раньше. Крупнее.
— Камера старинная. Как и я.
— Хотите, я сниму вас рядом с картиной?
— Конечно.
Одна из ног/рук гида с пугающей быстротой метнулась вперед и выхватила камеру из руки Кристофера, хвост свернулся, помогая удерживать равновесие, а спина S-образно изогнулась. Приняв такую позу, гид смог направить глазной стебелек на видоискатель камеры. Кристофер, сердце которого отчаянно колотилось, вымученно улыбнулся в объектив, с трудом подавляя желание вытереть о брюки вспотевшие ладони.
Вит быстро сделал снимок и вернул камеру.
— Сейчас по правилам этикета следует отвернуться, — посоветовала Эмма, и Кристофер обратил свой взгляд к картине. Гид подошел вплотную, но потом отдалился на несколько шагов. Вероятно, получил совет увеличить расстояние между ними до более привычного людям.
— У вас их много?
— Чего много?
— Внуков, сэр.
— Три мальчика, четыре девочки.
— A-а… Значит, они уже взрослые?
— Нет. Люди имеют пол от рождения.
— Вит выглядит униженным, — сообщила Эмма. — Вам следовало бы поправить его более вежливо.
— Извините, — сказал инопланетянин.
Кристофер впервые увидел эту картину восемьдесят лет назад, когда был еще подростком. А ее цифровые копии, разумеется, еще раньше: Моне был неизбежен, как школьная программа. Но Кристофер все равно не понимал, почему ее так превозносят, пока не отправился с классом на экскурсию в Национальную галерею.
Он дурачился вместе с друзьями, не обращая внимания на экскурсовода и раздражая учителей и охранников, а потом и вовсе отстал от группы. В поисках места, где можно покурить, он свернул за угол и обнаружил Моне. Его остановило лишь узнавание, ничто иное — он замер, нахмурился, отметил, что картина отличается от виденных прежде цифровых копий. Никакие распечатки не могли сравниться с масляной краской, передать свечение картины, присущее только ей. Сияющие на воде отблески солнечных лучей прокрались в него, как рука вора в карман. И он не заметил, как они украли его сердце.
— Картина была создана примерно в 1900 году по вашей системе отсчета, в популяционном кластере Европы под названием Живерни. У Моне там был дом. Этот сад он рисовал много раз…
— Во Франции, — рявкнул он.
— Извините?
— Живерни находится во Франции.
Пауза.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? Мне кажется, что я вас огорчил.
— Огорчил? — буркнул он. — Нет, просто я чертовски стар.
— Я прекрасно понимаю, что получение сведений о вашей родной культуре от обитателя другого мира…
