Поттер выгнулся дугой, наглядно подтверждая опасения Драко, и тот схватил Гарри за подбородок ледяными пальцами, чтобы влить первую порцию отравы.
Тело чуть расслабилось, дыхание пришло в норму, и Драко почувствовал, как напряжение отпускает, поверил, что все обойдется.
Через час судорога повторилась снова, и Малфою пришлось повторить процедуру. Но на этот раз не вышло, Гарри продолжало скручивать с невероятной силой, словно его кости хотели пропороть кожу. Сердце неистово колотилось, по вискам стекал пот, неприятно застывая за воротником рубашки. Хотелось что-нибудь сломать. Или кого-нибудь убить. Исчезнувший племянник вполне бы подошел.
Внезапно Гарри стал задыхаться, руки протянулись к горлу, и Драко захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, – это означало трансформацию гортани, последнюю финальную стадия волчьей интоксикации. Процесс надо было срочно остановить. У Драко не осталось выбора. Четвертая порция зелья. Шаг за грань.
Тело Поттера расслабилось, он с облегчением выдохнул. Малфой сидел прямо на полу, сжимая его запястье, и считал пульс. Раз… два… три… четыре… пять.. шесть.. семь…
Ночь длилась, за окном занимался рассвет. Раз… два… три…четыре… пять.. шесть….
«Отдайте мне Гарри Поттера и останетесь живы…» раз.. два.. три…четыре….пять….
«Я знаю, это ты ее проклял, Малфой!»… раз… два… три… четыре…
«Гарри Поттер мертв!».. раз… два… три…
«Снова решил всех спасти, герой?!» раз... два...
«Все закончилось, звереныш, все…» раз…
…
Глава 5. Хаффлпафф? Рэйвенкло? Гриффиндор!
Тишина. Тишина бывает разной. Она может быть пронзительной - и это точно образное выражение, потому что пронзительности у тишины нет. Говорят, что она может быть тяжелой или уютной. Но это все красивые слова, придуманные для того, чтобы хоть как-то назвать то, что не имеет названия. Тишина – это синоним пустоты.
Альбус Поттер слушал тишину. Слушал и понимал, что это - пустота, что это – ничто. И он был рад, необыкновенно рад этой тишине, потому что противный свистящий шепот все чаще давал о себе знать, будто некто в голове Альбуса произносит странные и непонятные слова, которые он почему-то понимает.
Кубок огня выбрал его для участия в Турнире, и это показалось странным, ведь Кубок по традиции выбирал только тех, кто готов бороться за свой факультет, бороться до конца и неистово. Его брат был именно таким. Он будет отстаивать честь Гриффиндора будто свою собственную, чего нельзя сказать об Альбусе. Если честно, то он был даже напуган выбором Кубка, напуган тем, что Слизерин – действительно его дом, и не просто дом, а воплощает то, за что он будет бороться против собственного брата. Что скажет отец? Вряд ли он мог допустить такую мысль, вряд ли он мог представить, что когда-нибудь Поттер будет бороться против Поттера, Слизерин против Гриффиндора…
