Слева — парит цех варки, справа — дымят трубы ТЭЦ. Но на промплощадке удивительно свежо и чисто
Фото: Виталий Волобуев
Просторная, не захламленная территория, кристально-белый снег, чуть поодаль справа — ТЭЦ с рядком труб разного калибра и назначения, слева — основная технологическая цепочка цехов целлюлозного производства. Из окон варочного цеха, в сотне метров от нас, валят клубы густого белого пара. Но запаха никакого нет, бодрящая таежная свежесть. «Странно, ничем не пахнет», — вслух удивляемся мы. Накануне в Байкальске, в пяти километрах от одноименного целлюлозно-бумажного комбината, нас преследовал сильный запах метилмеркаптана. Лакомясь копченым омулем, мы боялись наутро «прокоптиться» на самом комбинате. «Ветер, как правило, с сопок на озеро, вот и не пахнет, — почему-то вздыхает конкурсный управляющий БЦБК
АлександрИванов
, невысокий подвижный мужчина средних лет со стильной щетиной и большими грустными глазами. — Это безобидный для здоровья газ. Его в бытовой пропан подмешивают, чтобы ощущать утечку». «А вообще, тут вам каждый скажет, что это запах денег, — Иванов обезоруживающе улыбается. — Раз есть запашок — значит, комбинат работает, люди при деле, значит, будет зарплата».
Направляясь в командировку на комбинат, мы рассчитывали увидеть пустующие цеха, остановленные станки и убитый, раздолбанный город с обозленными, едва сводящими концы с концами безработными жителями. Вместо этого нас встретил не идеально, но весьма прилично ухоженный, работающий комбинат, уютный и далеко не бедный городок (такси на улицах, несколько ресторанов и гостиниц, супермаркет с прекрасным отделом недешевых салатов и кулинарии отменного качества), без бомжей и гопников на улицах.
Мучительные качели
В последние четыре с лишним года по прихоти экспортной конъюнктуры, пасьянса интересов меняющихся собственников и кредиторов, чиновников разных уровней и бульдожьего прессинга природоохранных ведомств Байкальский комбинат не мог похвастаться ритмичной работой. Летом 2008-го по требованию Росприроднадзора предприятие перешло на замкнутый водооборот, потеряв возможность производить наиболее ценный вид продукции — беленую вискозную целлюлозу, а небеленая, да еще в разгар кризиса, оказалась никому не нужна. В итоге с октября 2008-го по июнь 2010-го производство было вовсе остановлено. Сорок процентов трудоспособного населения города оказалось предоставлено самому себе.
Байкальск пережил нешуточный шок: митинги, голодовки, письма губернатору — вплоть до реальной, по свидетельству нынешнего мэра города
