— Хорошо Алекс, я постараюсь, но и Надька пусть тоже помогает.
Ева подпрыгивала на стуле от нетерпения, выслушивая наш диалог. Глазки загорелись, щёчки зарделись, и посматривают через моё плечо в сторону веранды. А может и лестницы, она как раз на веранде находиться.
— Ладно, Вер, пойду я, покажу Еве её новое место жительства…
— Ты её в доме хочешь поселить?
— Хочу. Двух мамаш с детьми в шатре разместить надо.
— Зачем они тебе? — удивилась Вера.
— Так надо Вер. И давай не будем обсуждать это, я устал.
— Хорошо, — Вера покорно склонила голову и вышла на улицу.
Ева, выбрала второй этаж. Зря я это предложил. Вместе с Евой переберутся и её близнецы…. Вот это будет шухер! Но, сделанного не воротишь, а вождь, то есть я, должен отвечать за свои слова. Иначе грош мне цена. Сам буду держаться этого принципа, и других к этому приучать буду. Особенно Немо.
* * *
Проснулся утром разбитым и не выспавшимся.
Легли мы поздно. Поначалу ворочали мебель, где я по состоянию здоровья, только «водил рукой», а Ева, давала советы. Немо с Верой, а позже и присоединившаяся Надя, сбивались с ног, таскали с место на место стол, диваны, стулья, коробки с бумагой и оргтехникой и никак не могли угодить мне или молодой маме.
Потом задали перцу близнецы. Пришлось брать ремень. Но на этом приключения не закончились. С соседнего дивана, где спала Надя, послышались всхлипы.
— Ты, что, Надюшь? Что случилось? Кто тебя обидел?
Надя повернулась ко мне и, вытерев рукой слёзы, снова разревелась.
— Ты не хочешь быть моим мужчиной. Ты выбрал Еву.
Упс! Началось.
— Ну, что ты, моя девочка. Я выбрал тебя первой. Ты моя самая любимая женщина. Честно, честно.
— Зачем тогда поселил её здесь?
Вопрос сложный, но ответ на него предельно простой. Я люблю обеих. Но…. Надя ещё ребёнок, а Ева, уже взрослая женщина. Как объяснить это маленькой девочке, у которой в роду-племени, не было такого понятия, как педофилия? Сослаться на её возраст? Не поможет. Местные аборигены пользовали девочек сразу, как только у них начинала идти кровь.
Достаточно вспомнить, двух спасённых, молодых мамаш. Сколько им лет, если перевести на земные мерки? Тринадцать? Двенадцать? А может одиннадцать? А Наде? Выяснить возраст пока не удаётся. Эта ветка гоминид ещё не придумала календаря, и не занималась такой ерундой как отслеживанием годового цикла местного светила. Издревле, ещё от обезьян повелось, местные жители живут одним днём. Зачем думать о том, до чего не доживёшь?
