Фелисити надувает губки.
— Но я же не собираюсь делать ничего ужасного!
Это совсем не то, что я имела в виду, но сейчас не время спорить.
— Давайте еще раз взлетим! — предлагаю я, чтобы сменить тему.
Мы долго веселимся, и наконец даже неугомонная Фелисити устает. Мы прокрадываемся в спальни, радостно повторяя имя девушки, похороненной два месяца назад: Пиппа! Может быть, хотя бы сегодня я наконец буду спать спокойно. Без пугающих кошмаров, от которых я к утру чувствую себя совершенно изможденной.
И только когда я лежу в собственной теплой постели, когда чувствую себя в безопасности, я наконец понимаю, что именно отразилось на лице Пиппы, когда она смотрела на убитую ползучую тварь.
Голод.
Прибыл экипаж, чтобы отвезти Фелисити и Энн на железнодорожную станцию. Мы прощаемся в огромном мраморном холле, пока слуги занимаются погрузкой чемоданов. Фелисити в розовато-лиловом пальто и с меховой муфтой выглядит холодной и властной. Энн ошеломлена и полна надежд; на ней позаимствованный у Фелисити наряд из слишком светлого, не по погоде, голубого бархата, скрепленный у горла брошкой в виде виноградной грозди.
— У тебя сохранилось хоть сколько-то магии? — спрашивает Фелисити.
— Нет, — отвечаю я. — Все ушло. А у тебя?
— То же самое.
Слегка сощурив глаза, она предостерегает:
— Даже не вздумай возвращаться туда без нас!
— В сотый раз повторяю — не буду я этого делать!
Кучер берет последние вещи девушек.
— Вам пора. Я не хочу, чтобы вы опоздали на поезд.
Очень трудно разговаривать, когда вокруг царит торопливая суета. К тому же я ненавижу прощания.
Энн сияет улыбкой.
— Фел дала мне взаймы свой плащ!
— Чудесный, — говорю я, стараясь не замечать, что Энн назвала Фелисити уж очень по-дружески.
Мне Фелисити никогда не предлагала взять что-нибудь из ее вещей, и я поневоле чувствую легкий укол зависти, когда Энн и Фелисити вместе садятся в экипаж, чтобы отправиться на рождественские каникулы.
Фелисити поправляет плащ на Энн, разглаживая складки.
— Я попрошу маму завтра взять нас с собой в ее клуб на ленч. Знаешь, это один из наилучших женских клубов. Энн, мы должны посвятить Джемму в наши планы. Ей ведь тоже придется сыграть свою роль.
Я совсем не хочу ничего такого слышать.
— Я решила все построить так, чтобы люди думали: мне повезло, что Энн согласилась поехать ко мне в гости. Нет больше серой печальной мышки, школьной стипендиатки. Энн будет выступать в роли высокородной особы. Умнее ничего и не придумаешь.
