— Джемма, милая, совсем ненадолго! Туда и обратно, и без всех этих мудрых особ из Ордена!
Энн, конечно же, поддержала ее:
— Картик ушел, никто за нами не подсматривает!
— А как насчет Цирцеи? — напоминаю я им. — Она-то по-прежнему где-то неподалеку, она выжидает, когда я совершу какую-нибудь ошибку!
— Мы будем вести себя очень осторожно! — обещает Фелисити.
Я понимаю, к чему это ведет. Они будут надоедать мне до тех пор, пока я не соглашусь отвести их в сферы.
— По правде говоря, дело в том, что я не могу войти туда, — говорю я, глядя на лес. — Я уже пыталась.
Фелисити отступает на шаг.
— Пыталась… без нас?
— Всего один раз, — возражаю я, избегая ее взгляда. — Но я не сумела вызвать дверь света.
— Какая жалость… — бормочет Фелисити. Но в ее тоне отчетливо слышится иное: «Ой, не верю я тебе!»
— Придется найти других членов Ордена, иначе нам не удастся вернуться в сферы. Боюсь, другого способа не существует.
Это чистая ложь. Насколько я понимаю, я могла бы снова войти в сферы в любое время. Но не сейчас. Я не отправлюсь туда до тех пор, пока не пойму ту странную силу, которой одарена, пока не разберусь в сути этого дара-проклятия. Пока не научусь управлять магией сфер — ведь матушка предупреждала меня, что я обязательно должна это сделать. Иначе последствия могут быть нешуточными. Мне достаточно и того, что приходится жить, имея на совести смерть Пиппы — до конца моих дней. Я не хочу снова совершать ту же самую ошибку. И прямо сейчас будет куда лучше, если мои подруги поверят: особый дар покинул меня, у меня нет силы, чтобы отвести их в волшебный мир сфер. Прямо сейчас будет лучше, если я им солгу. По крайней мере, так я говорю самой себе.
Вдали ударил церковный колокол, возвещая о том, что пришло время вечерней молитвы.
— Мы опоздаем, — говорит Фелисити, направляясь к церкви.
Ее тон внезапно становится таким же леденящим, как ветер. Энн покорно шагает за ней, предоставив мне вернуть на место тяжелый камень, прикрывающий алтарь Пиппы.
— Большое спасибо за помощь, — бормочу я, всем весом наваливаясь на камень.
Мне снова бросается в глаза листок плотной пергаментной бумаги. Странно. Я не помню, чтобы кто-то из нас клал его туда, если хорошенько подумать. И его здесь не было на прошлой неделе. И никто, кроме нас, не знает об этом местечке. Я вытаскиваю из-под камня обрывок и разворачиваю его.
«Мне необходимо немедленно повидаться с тобой».
Здесь есть и подпись, но мне незачем ее читать. Я узнала почерк.
