Тем не менее Ар-Шарлахи гнал корабль до тех пор, пока дым Зибры не канул за горизонт. Лишь тогда он приказал убавить парусность и дал возможность «Белому скорпиону» догнать «Самум».
Поравнявшись с двухмачтовиком, каторга отсигналила остановку, и Лако спрыгнул за борт. На этот раз, нимало не заботясь о достоинстве, он кинулся к «Самуму» бегом — спотыкаясь и вздымая песок.
— Переиграем?.. — задыхаясь, бросил он сразу, как только оказался на палубе. В глазах его Ар-Шарлахи прочел страх и уважение.
— Что там? — сдавленно спросил он.
Лако сморщился и с силой отер лоб ладонью.
— Плохо там, — с досадой бросил он. — Орийза повел десант… Увязли, короче…
Вновь хлопнули, напряглись паруса, палуба покачнулась. Корабли двинулись дальше — в пустыню.
— А ты почему не остался?
Лако, должно быть, усмехаясь, щурился на зыбкий горизонт, где до сих пор мерещился дым горящего порта.
— Да вспомнил вдруг, — признался он нехотя. — Орийза-то ведь никогда особым умом не отличался. А уж если монету ему показать!.. Нет, думаю, лучше я с тобой пойду, чем с ним останусь. Видишь вот, не ошибся…
Он помолчал и вновь посмотрел исподлобья на Ар-Шарлахи.
— Ну у тебя чутье… Слушай, а может, ты колдун?
— Государь издал указ, что колдовства не бывает, — буркнул Ар-Шарлахи.
— По указу и разбоя не бывает. Как же ты все-таки понял, что караван возвращается? Ар-Шарлахи пожал плечами:
— Да ничего я не понял…
— А почему тогда ушел?
«Так тебе все и объясни…» — хмуро подумал Ар-Шарлахи.
— Крови лишней не люблю, — сказал он сквозь зубы.
— Лишней? — не понял Лако.
Ар-Шарлахи невесело усмехнулся. Пора было переводить все на шутку. Больно уж откровенный завязывался разговор.
— Да старичок был один… — уклончиво сказал он. — Гоен его звали… Так вот он учил, что ничего лишнего в жизни быть не должно.
— Ну да! — поморгав, возразил Лако. — А сам вон, я смотрю, вино пьешь кувшин за кувшином… Тоже ведь лишнее.
— Вино — не лишнее, — вздохнул Ар-Шарлахи. — Вино — это необходимость.
Лако вежливо посмеялся, потом насупился, покашлял.
— Да вот насчет «Белого скорпиона»… — видимо, испытывая сильную неловкость, сказал он. — Целиком я его сейчас все равно не откуплю. Ты уж мне мою долю-то верни, а? А то мне тогда и с людьми расплатиться нечем будет…
Оазисом это назвать было трудно. Тем не менее узловатые и словно вихляющиеся над самой землей стволы были оперены чем-то вроде зыбкой узкой листвы. Места шли малознакомые, к юго-востоку от Зибры вообще старались не забираться: во-первых, колеса изломаешь, во-вторых, туземцы… Вдобавок солнце уже уходило за горизонт, на внезапно посиневшем небе вспыхнули вдруг неизвестно откуда взявшиеся здесь перистые облачка, и стало казаться, что кто-то вздул до самого зенита ярко-розовый пух.
