Полчаса она утюжила каких-то двенадцать квадратных метров, потом выключила пылесос и понесла корзину с грязным бельем в подвал, в домовую прачечную.
В прачечной горел свет. Какая-то женщина, сидя на корточках перед одной из стиральных машин, выгребала ее содержимое в пластмассовую корзину бирюзового цвета. Ее короткий топик задрался, обнажив два синих поперечных рубца на пояснице.
Женщина выпрямилась, обернулась и испуганно вздрогнула. Это была хозяйка издохшей собаки. У нее до сих пор были опухшие от слез глаза.
— Сочувствую вам, — сказала Соня. — Жаль собаку…
— Она был уже старый. — Женщина подняла корзину с бельем. — Машина свободный.
Несколько секунд они молча стояли друг перед другом, каждая со своей корзиной.
— У вас все в порядке? — спросила Соня.
— Все в порядке, — ответила женщина.
Соня посторонилась, пропуская ее.
Возвращаясь в квартиру, Соня достала из ящика почту: газеты за последние два дня и письмо. На конверте вместо отправителя был загадочный штамп: «Б & Ц». Соня знала это сокращение: «Бауманн & Целлер», адвокаты Фредерика. Она, не вскрывая, бросила письмо на кухонный стол, к другим бумагам, и продолжила весеннюю генеральную уборку.
Она сняла черные кожаные подушки со своего ненавистного дивана Ле Корбюзье (у всех были диваны Ле Корбюзье!) и положила их на пол. Потом прососала и подушки, и сам диван снаружи и внутри, удалив все до единой пылинки, шерстинки и ниточки, все воспоминания о гостях последних месяцев.
После этого она сделала себе джин-тоник без джина, надела свежие хирургические перчатки и взяла письмо. Осмотрев его со всех сторон, она принесла джин и подлила в тоник. Отпив глоток, она заметила, что у нее дрожат руки.
Она перерыла мешок с мусором под раковиной и нашла пачку сигарет, которую пару часов назад с отвращением выбросила. Спичек не оказалось. Она нажала кнопку газовой плиты, прикурила от горелки и, встав к открытому окну, глубоко затянулась.
Холодный восточный ветер гнал куда-то серо-бурые тучи. Время от времени сквозь них пробивался луч солнца и на насколько мгновений заливал улицу ярким светом, напоминающим театральное освещение. Прохожие, угрюмо спешившие по своим делам, удивленно смотрели на небо, прикрывая глаза рукой, словно желая сохранить свою анонимность.
Письмо содержало очередное требование подписать ходатайство о закрытии уголовного дела против ее бывшего супруга, доктора Фредерика Форстера, и несколько новых аргументов, подтверждающих необходимость этого шага. Она не станет отвечать на письмо и таким образом еще немного продлит срок содержания Фредерика под стражей.
