Ее разбудил чей-то протяжный крик. Она встала, надела кимоно, подошла к двери и приоткрыла ее. С лестницы, откуда-то снизу, доносились отчаянный женский плач и грубый мужской голос.
Соня закрыла дверь на задвижку, не колеблясь, направилась к телефону и набрала номер полиции.
— Амбос-штрассе, 111, на втором или на третьем, а может, на четвертом этаже женщине срочно нужна помощь.
Пока она, стоя у окна, ждала полицейских, к ней вернулись образы.
Со звоном разлетающееся на куски стекло входной двери рядом с ручкой.
Рука, просунутая в образовавшееся отверстие.
Глубокий, еще бескровный порез между большим и указательным пальцами.
Пальцы, нащупывающие ключ.
Порез, из которого вдруг хлынула кровь.
Струйки слюны в уголках рта — как тогда, когда его не назначили руководителем отдела частных инвестиций.
Кровь. Повсюду кровь из раны Фредерика и из ее разбитой губы.
Кровь на свежей водно-дисперсионной краске. Кровь на его белой рубашке. Кровь на ее белом комбинезоне.
Вновь и вновь повторяемые три слова. Три острых, как бритва, отливающих стальным блеском слова: «я», «убью», «тебя».
Белоснежная майка на черной коже сенегальца с пятого этажа.
Кровь Фредерика на этой майке — круглое красное пятно, как на японском флаге.
Офицерский пистолет из левого ящика письменного стола Фредерика.
Фредерик на полу лицом вниз.
Наручник на запястье его окровавленной руки.
С лестницы все еще доносился плач. Внизу, в начале Амбос-штрассе, показался пульсирующий голубой огонек, который все приближался и приближался, пока Соня наконец не различила патрульную машину. Она медленно, как почетный эскорт иностранной правительственной делегации, подъехала к дому.
Двое полицейских вышли из машины, посмотрели вверх, на окна, и направились к подъезду.
Раздался звонок домофона. Соня испуганно вздрогнула, подошла к двери и нажала на кнопку. Потом открыла дверь и прислушалась.
Шаги. Звонок. Голоса. Плач постепенно стих. Потом раздался звонок в ее дверь.
— Да? — откликнулась она сквозь закрытую дверь.
— Полиция! — послышался грубый, раздраженный голос. — Это вы звонили?
Соня открыла дверь. Полицейские, оба молодые парни, были так увешаны оружием, запасными обоймами, дубинками, наручниками и прочими атрибутами своей правоохранительной деятельности, что им приходилось держать руки немного в стороны. Блондин выглядел приветливей своего товарища. Но говорил брюнет.
— Сдохла собака! — пролаял тот. — И вы из-за этой ерунды вызываете полицию?..
