— Уж лучше умереть, — уверила я ее.
В общем, я выбрала какие-то шлепанцы, просто чтобы мне было что купить, и села на одну из скамеек напротив магазина, смотря, как Кейтлин петляет между полок и выбирает себе обувь с такой энергией и сосредоточенностью, которые обычно ассоциируются с профессиональными шахматами. Я вроде как хотела достать Полуночные рассветы и немного почитать, но понимала, что это было бы грубо, так что я просто смотрела на Кейтлин. Время от времени она подкатывала ко мне с зажатой в руках добычей (с закрытым носком) и спрашивала: «А эти?», и я старалась сделать умный комментарий об обуви, а потом она купила три пары, а я свои шлепанцы, и, выйдя из магазина, она спросила:
— Теперь в Антрополоджи?
— На самом деле мне пора домой, — сказала я. — Я немного устала.
— Конечно, — согласилась она. — Нам нужно чаще видеться, дорогая. — Она положила руки ко мне на плечи, поцеловала меня в обе щеки и ушла, рассекая воздух узкими бедрами.
Вообще-то, домой я не пошла. Я сказала маме забрать меня в шесть, и, пока она, как я думаю, либо где-то в молле, либо на парковке, у меня есть пара часов для себя.
Мама мне нравилась, но ее постоянная близость иногда заставляла меня причудливо нервничать. И Кейтлин мне тоже нравилась. Правда, нравилась. Но после трех лет, проведенных без постоянных школьных контактов с моими ровесниками, я почувствовала некоторую непреодолимую дистанцию между нами. Я думаю, что мои школьные друзья хотели помочь мне пройти через рак, но в конечном счете они поняли, что не могут. Вообще-то, в данном случае не было через.
Так что я ушла под предлогом боли и усталости, как я часто делала в последние годы при встрече с Кейтлин или другими мои старыми друзьями. По правде говоря, больно было всегда. Всегда было больно не дышать как нормальный человек, постоянно напоминая легким, что они легкие, заставляя себя принять как неразрешимую царапающую и скребущую изнутри жажду по кислороду. Если быть точной, я не лгала. Я просто выбирала одну из правд.
Я нашла скамейку среди Ирландских сувениров, Ярмарки авторучек и магазинчика с бейсбольными кепками — в уголке молла, куда даже Кейтлин никогда не занесет — и начала читать Полуночные рассветы.
Эта книга обладала пропорцией предложений к трупам примерно один к одному, и я глотала ее не поднимая глаз. Мне нравился старший сержант Макс Хаос, даже несмотря на то, что у него не было, скажем, технически проработанной индивидуальности, но мне очень нравилось то, что его приключения
