– Я тебе говорила, что можно задержаться в Антверпене еще на один день и приехать сюда завтра рано утром, – говорила Эльвина, – а ты все настаивал на своем. Теперь объявили, что вы собираетесь только в одиннадцать часов утра. Мы могли бы выехать в девять, и уже в десять ты был бы здесь. А я успела бы сделать другие покупки. Теперь нужно будет еще раз возвращаться в Антверпен из-за твоего упрямства.
– Не смей меня упрекать, – отмахнулся муж, – еще неизвестно, как бы мы завтра сюда приехали. Ты же знала, что мы должны сесть именно в этот вагон.
– В любом случае лучше было опоздать на встречу, чем попадать в историю с этим убийством, – сказала супруга.
– Не ори, – разозлился муж, – нас могут услышать.
– В этом захолустье никто не говорит по-русски, – громко сказала жена, – можешь не волноваться. Тебя никто не услышит и никто не узнает, что ты был знаком с этим погибшим.
Она увидела, как обе молодые женщины повернулись, глядя в их сторону. Конечно, болгарки понимали все, что она сказала по-русски. Дронго тоже понимал, но не стал поворачиваться, не выдавая своего знания языка.
– Вот видишь, – зашептал Геннадий, – они, наверное, нас поняли. Сколько раз я тебя прошу не кричать. Меня еще могут арестовать по подозрению в убийстве этого турка.
– При чем тут ты? – тоже перешла на шепот Эльвина. – Его убил какой-то отморозок, который выпрыгнул из вагона, когда поезд остановился. Если мы его знали, это еще ничего не доказывает. И у тебя нет с собой пистолета.
– Не кричи, идиотка, – окончательно разозлился Геннадий, – при чем тут мое оружие?
– Ни при чем. Я как раз и говорю, что у тебя в этот раз не было оружия, которое ты обычно возишь…
– Заткнись, – не выдержал муж, – не смей больше ничего говорить.
Молодые женщины снова обернулись в их сторону.
– Они все понимают, – зашептал Геннадий, – они все слышали. И про наше знакомство, и про мое оружие. Ты идиотка, не можешь держать язык за зубами. Завтра утром они расскажут обо всем следователю, и мне придется отвечать на его неприятные вопросы. Зачем только я взял тебя с собой?!
– А ты еще не хотел меня брать, – повысила голос Эльвина, – ты снова хотел взять с собой свою Ларочку, чтобы отдыхать с ней в этом роскошном отеле, пока я гнию в нашем доме на Рублевке. Или отправить меня на нашу развалившуюся дачу в Крыму, чтобы самому взять молодую девочку и улететь на Мальдивы. Ты думаешь, что я ничего не знаю?
– Почему развалившаяся дача? – перебил ее Геннадий. – Мы делали там ремонт три года назад.
