Одна из двух наших карт была мелкомасштабной и изображала всю Индонезию, где Комодо выглядел крошечным, не более трех миллиметров, пятнышком.
Эту карту мне удалось выпросить в пароходной компании. Вторую, крупномасштабную карту я перерисовал из одной научной монографии. На ней Комодо и соседние островки были представлены в мельчайших подробностях, а сбоку виднелся кончик Флореса. Мы показали капитану карту Индонезии.
— Где, по вашему мнению, мы сейчас находимся?
— Не знаю.
— Может быть, он вообще в картах не разбирается, — предположил Чарльз.
Я стал медленно обводить пальцем каждый остров, старательно произнося его название.
— Понятно? — интересовался я вкрадчиво каждый раз.
Капитан энергично кивал. Потом ткнул пальцем в Калимантан и уверенно сказал:
— Комодо.
— Нет, — резюмировал я печально. — К сожалению, нет.
Прау продолжала путь при стихающем ветре, и вели ее теперь мы с Чарльзом. Днем ориентиром нам служило солнце, а ночью мы уповали на Южный Крест. Мы слегка изменили курс и подошли ближе к земле. Береговой ландшафт изменился. Вчера он был гористым, с глубокими лесистыми ущельями, сбегавшими к ровной прибрежной полосе, где покачивались кокосовые пальмы. Теперь же горы уступили место низким округлым холмам с побуревшей от солнца травой и редкими пальмами, похожими на гигантские зеленоватые булавки. Несмотря на эти перемены, мы считали, что по-прежнему идем вдоль Флореса. Скорее всего, так оно и было: вряд ли за ночь прау успела проскочить Комодо и выйти к Сумбаве.
В середине дня прямо по курсу в легкой дымке возникло какое-то скопление мелких островов. Мористее они были совсем крошечными и редкой цепью терялись на северном горизонте. С другой стороны, на юге, острова теснились друг за другом затейливым каскадом отвесных скал, зубчатых конусов и бесформенных глыб. Невозможно было ни разобрать, где кончается один остров и начинается другой, ни разглядеть, что находится впереди — узкий извилистый пролив или глубокая бухта. В этом лабиринте нам предстояло определить, где кончается Флорес и где начинается тот пролив, который должен привести нас к острову Комодо, к его единственной пригодной для якорной стоянки бухте.
Подойдя к островам, мы получили очередной тайм-аут: ветер стих и прау застыла на зеркальной глади моря. На мелководье под нами тянулись сплошные заросли кораллов, и мы с Чарльзом, надев маски, спустились за борт. Нам случалось плавать под водой и раньше, и поэтому мы были готовы к восприятию совершенно иного физического мира. Но великолепие рифа потрясло нас. Под нами горбились, щетинились и лучились розовые, голубые и белые кораллы. Одни простирались плотными каменными зарослями, над которыми колыхались пурпурные опахала морского веера, другие росли отдельными колониями в виде раскидистых кустов, белых чаш или валунов, испещренных бороздами, похожими на мозговые извилины. Проплывая мимо гигантских актиний, мы отказывались верить в реальность их размеров и заворожено созерцали метровые сплетения их многоцветных щупалец. Повинуясь воле невидимых течений, они слегка колыхались, словно цветущий луг на ветру.
