Съемка продолжалась на фоне молодого человека с собакой, после того как деньги перекочевали к нему в карман. Генри тревожно таращился в камеру, изо всех сил стараясь не запнуться.
— В Лондоне восемнадцатого века молодость обычно была короткой. Да, короткой и… опасной. Те немногие, которым везло, овладевали каким-нибудь ремеслом. Остальные… э-э… остальные… господи!..
— Вырезать, — скомандовала Пола.
Он попробовал еще раз:
— Остальные выживали как могли. Многие становились преступниками, девушки занимались проституцией.
Песик встал и залаял. Молодой человек грубо дернул его за поводок.
— Заткнись, черт бы тебя побрал!
— Пошли, пожалуй, — скомандовала Пола. — Мне все равно не очень нравится это место.
Потом они оказались в торговом центре. Марк разведал обстановку и узнал про здешних уличных музыкантов. Сотрудники Би-би-си решили, что это будет хороший аккомпанемент, однако им сказали, что тех парней сегодня не будет.
— Жаль, — бросил Марк. — Надо было договориться с ними заранее.
Пола остановила взгляд на группе юнцов, толпившихся у прилавка с DVD-дисками.
— Эти подойдут.
Ребята все были в худи, орали, толкали неосторожных прохожих.
— Гмм, — усомнился оператор. — Такие могут и не пойти на контакт.
— Можно запустить Генри, — предложила Пола. — Пусть он подойдет и что-нибудь им скажет. Если поймем, что ситуация выходит из-под контроля, дадим задний ход.
Марк пробормотал, что он беспокоится за безопасность Генри. В этот момент юнцы заметили камеру и стали надвигаться на нее, выкрикивая непристойности.
— Пожалуй, и правда не стоит, — сдалась Пола. — Ладно. Перерыв на ланч.
Они нашли какой-то паб. Генри не нравились подобные заведения. Он никогда в них не ходил и ожидал, что кормить его будут в местах поприличнее: в «Рулс» или «Уилтонс». Но теперь не до жиру, и любая передышка кстати. В пабе было полно народу, так что им пришлось разделиться. Генри оказался рядом с Марком, который вел себя очень предупредительно. Он принес Генри бокал красного вина и меню.
— Боюсь, тут нет ничего изысканного, но кое-что кажется вполне съедобным.
Генри был снисходителен:
— Пожалуй, камбала и жареный картофель. Вряд ли это можно сильно испортить.
За едой Генри разговорился. Он был настроен на воспоминания и в Марке нашел благодарного слушателя.
— Это потрясающе! Вы так хорошо знали Гарольда Вильсона… Боже мой, Исайя Берлин!
— Мальчик мой, это моя работа — знать людей. Мне случалось обедать с Макмилланом. Могу рассказать…
