Сколько же времени прошло до того момента? Я услышала, что дверь в кафе распахнулась, и кто-то вошел внутрь. Приятно застоявшийся воздух кафе вдруг разом устремился через открытую дверь наружу. Я посмотрела на дверь.
В кафе вошла девушка и за ней двое юношей. Девушка тряхнула каштановыми волосами, подстриженными «под Сесиль»[19], и дерзким взглядом оглядела кафе. Она была небольшого роста, с лицом, привлекательность которого заключалась в общей асимметрии — широкие глаза, маленький рот… Выглядела она очень эффектно.
Девушка быстро подошла к свободным местам около Джули и Рэйко и поманила рукой своих спутников. Высокий юноша сел рядом с ней, а еще один молодой человек, не демонстрируя ни малейших признаков смущения, опустился на стул рядом со мной. Когда он сел, до меня донесся нежный аромат, похожий на запах свежего сена. Я снова принялась читать сборник стихов.
В кафе было тихо. Лишь величественная придворная музыка и ни одного постороннего звука.
Некоторое время мой сосед сидел молча, скрестив руки на груди. Когда ему принесли кофе, он слегка прокашлялся.
— Это… — сказал он, обращаясь ко мне, — это не Тамадзавы ли сборник?
Я подняла голову. Юноша смотрел на меня с ласковой улыбкой.
— Я не ошибся?
Словно нескладная ученица младших классов, я открыла содержание книги, нашла место, где была напечатана фамилия автора Т. TAMAZAWA, и неловко протянула книгу юноше.
— Так я и думал, — сказал он, усмехаясь. — Просто Тамадзава — мой университетский однокашник.
— Да ну! — выпалила я, но тут же поправилась: — Что вы говорите.
Все-таки этот юноша был явно старше меня. По крайней мере за старшеклассника его принять было нельзя.
На мгновение наши глаза встретились в тусклом желтом освещении. Я почувствовала слепящую боль и тихонько отвела взгляд.
Трудно описать его лицо. В какой-то момент мне в голову пришло слово «иудей». Разумеется, я никогда не была знакома ни с одним евреем. И об их внешности могла судить исключительно по фотографиям. Но почему-то я так подумала. То ли из-за волнистой пряди черных волос, спадающей на его гладкий лоб. А, может быть, из-за изящных черт лица, которые делали его не похожим на японца, и плотно сжатых в прямую полоску губ. Мне показалось, что он как две капли воды похож на кого-то из красивых еврейских мужчин, которых я видела на фотографиях или в кино.
— Где ты его нашла? — спросил он, вынимая из помятой пачки короткую сигарету «Хоуп» и прикуривая от зажженной спички. Все еще робея, я, словно маленький ребенок, показала пальцем на стену:
