Грин обмакнул пальцы в холодный ветер, как в воду, и поднес к лицу.
— Вань, ты замечал когда-нибудь, что воздух на вкус разный? Когда тварь рядом, ветер отдает ладаном и ванилью…
Иван зябко передернул плечами.
— Слушай, сегодня восьмое марта… Может, без вампиров обойдемся?
— Праздник не церковный, — возразил Грин. — И я тебя не тянул.
Иван остановился.
— Грин, я не понимаю! Уходить от девушек, чтобы гоняться за нечистью?! За ходячими трупами? Грин, ты отдыхаешь когда-нибудь?
Улыбка Грина стала опасной.
— От охоты? Нет.
— Тебе не кажется, что это ненормально? Грин, у тебя девушка есть?
— Не нуждаюсь… — Грин вдруг приподнял бровь. — Ой, Ванечка! Никак, ты меня сосватать хочешь? Как я тронут…
— Да не сосватать, а вообще… Ну что ты так Маришку? Допустим, она потаскушка, но ведь милая же…
— Иван, ты пошел со мной, чтобы учить меня жить? — Грин по-прежнему не повышал тона, но звук его голоса Ивану совсем не нравился. — Напрасно. Я не терплю, когда на меня давят. И не считаю чем-то соблазнительным грязную возню, вокруг которой поднимают столько шума.
Иван слегка опешил.
— Ты про секс вообще, что ли? — спросил он потрясенно.
— Да. Удовлетворен?
— Как же ты живешь? — Иван постарался, чтобы сочувствия было незаметно. — Порнуху смотришь?
Грин скривился.
— То есть, своих случек не хочу, но подглядываю за чужими? Иван, прекрати. Мне уже противно. Мы с тобой друзья, но всему есть предел. Не лезь ты в мою личную жизнь, Бога ради!
Иван понял, что еще одно слово может спровоцировать серьезную ссору, но ссориться с Грином совершенно не хотелось. Он уже чувствовал себя виноватым, но кое-что выяснить страшно хотелось, и с языка сорвалось-таки:
— Так ты живешь только ради отстрела вампиров, что ли? Работаешь на пули и бензин для тачки, живешь, как в казарме, питаешься одноразовыми макаронами — только для того, чтобы охотиться на нечисть? Это у тебя хобби такое?
Грин с любопытством наблюдал за ним. Выслушав все, неожиданно дружески улыбнулся.
— Видишь ли, это называется не «хобби», а «смысл». Смысл жизни. И он заключается не в валянии с девкой и не в зашибании бабла, а в уничтожении тварей, убивающих людей. Что бы ни говорил батя насчет того, что я сломался — это, имей в виду, лажа. Понятно? Ради этого я выжил, Иван. И я ловлю вышесредний кайф, если мне удается завалить какую-нибудь старую тварь, которая столетиями сосала кровь — это тебе понятно? И, что показательно, даже некоторые твари считают меня правым.
