Я очень постарался не осклабиться.
— Ну вот видишь, — говорю, — брат по разуму. Я — боец, и ты — боец. Чего уж там! Когда надо самок-детёнышей защищать, и зубами рвали, было такое, и когтями вцеплялись, да ещё и ядовитыми. Природа, дружище — ничего постыдного тут нет.
Смотрю — ребята расслабились. Не то, чтобы совсем, но позы не такие напряжённые, а позы для чиеолийцев — главный показатель настроения. Один красавчик — правда, чудо, как хорош, зеленоватый такой, в синеву, цветов побежалости, в общем — даже потёр кончики пальцев. Этакая застенчивая улыбка.
И дело пошло. Разговор завязался.
Стали расспрашивать о гедонской станции. Я им рассказал, и про Дилайну рассказал — они прониклись. Детей охранять и растить — это абсолютно всем понятно, это больше, чем любая другая заморочка любых живых существ. Замечали, наверное: увидишь какого-нибудь ксеноса нестерпимой внешности — с души воротит, но стоит понаблюдать, как он растит детёнышей — и всё, он уже не гадость, он уже — живое, родня тебе, как всё живое. То есть, я так решил, что они меня относительно приняли.
И по разговору про семейные дела я вдруг сообразил, что они меня, как будто, уже записали Гелиоре в мужья. Намекнули, что я ей принадлежу.
— Круто, — говорю. — Я ж не чиеолиец.
— Но для тебя важны она и её потомство, — говорит Зеленоватый. — И потом, ты за неё дрался, и она тебя выбрала.
А Тёмный добавил:
— Она особенная. Мать будущих женщин. Её решение — вещь значимая.
Ох, ты ж, думаю. Женщина в этом мире — сокровище невероятное, выбрала — будь счастлив, даже если до постели никогда не дойдёт, а будешь только чужих детёнышей охранять. У других-то и того нет…
Дрался за неё… Ну, не то, чтобы дрался, конечно. Надо думать, уж не как они дерутся — одна прекраснейшая дама на пятьдесят остолопов! Это в древние века у королев по сто мужей бывало, сейчас, похоже, порядки другие: кто не понравился, дерись-не дерись — ходит холостой и печальный.
Но как же льстило самолюбию и грело душу, что Гелиора меня выбрала! Как будто серебряная стрекоза сама села на ладонь.
А стеснительный парнишка, белёсый такой, со шрамом через всё лицо — надо думать, безнадёжный случай по местным меркам, личной жизни в принципе не светит — ещё уточнил.
— Она, — говорит, — всё равно вряд ли будет рожать в ближайшее время. Пока девочки не вырастут, она на мальчиков силы тратить не будет. Не может же быть, чтобы она дважды девочек родила! Поэтому её вёсны будут целомудренны.
