В зоне отдыха я нашёл сад, довольно большой и очень ухоженный. Уголок, как говорится, родного дома под чужими звёздами… Сразу представляются чиеолийские пейзажи — даже при минимальном воображении. Начать с того, что листья растений — бурые, пурпурные, малиновые и металлического цвета. Сами растения — то ли как папоротники, то ли как пальмы; вьюнки вьются — листья веерами. Скальная гряда сделана из тёмного камня — а по ней ползёт мох, ярко-жёлтый, голубой и алый, в пупырышках. И почва под растениями покрыта то ли мхом, то ли плесенью, бежевой, канареечной и шоколадной. А небо сделано белёсое, зеленоватое, с белым солнцем в дымке. Прекрасная родина Гелиоры. И они, само собой, не они были бы, если бы не сделали иллюзию глубокого обрыва — а под ним, в дымке же, город, бордовые небоскрёбы в малиновых зарослях.
Нет, своего рода красиво, конечно… Главное, ярко так…
Я сидел на скамейке в саду — такая обычная скамейка из чего-то тёплого и пористого, вроде пемзы — и рассматривал растения, букашек голографических, порхающих, типа больших стеклянных бабочек, и город в дымке. А несколько бойцов околачивались поблизости, делали вид, что дышат свежим воздухом, и рассматривали меня.
Я им улыбнулся во всю пасть.
— Что, — говорю, — кошмар, да?
Почему-то даже по ксеноморфам легко определить возраст, если есть минимальная привычка. Так вот, молодой парень, тёмный такой, как воронёная сталь, говорит:
— Сам знаешь, что кошмар. Зачем эти попытки провоцировать конфликт?
— Угу, — говорю. — А почему кошмар-то?
Тёмный говорит:
— Ты не в курсе, как на твои зубы тяжело смотреть? Прости, сразу приходит в голову, как ты ешь, как рвёшь этими зубами — а если знать, что рвёшь мясо, то просто худо делается.
Остальные прикрыли глаза согласно. Ну да, вы — эльфы, питаетесь мёдом. Что скажешь…
— Послушай, — говорю, — ну да, я мясо ем… правда, искусственное больше, но предки мои, было дело, убивали зверей, чтобы съесть. Только ведь у многих животных — зубы.
Тёмный говорит:
— У многих. Но то — животные. Ты же — мыслящее существо.
— Ну что, — говорю, — поделаешь. Пережиток дикости. Но вот вы… вы ведь в доисторические времена тоже, наверное, защищались от врагов чем-то. Зубов у вас нет, вам без надобности — но когти вполне достойные. Я думаю, такими когтями можно порвать — мало не покажется.
Тёмный кончик языка показал и принялся уголки рта тереть. Смутился.
— Нет, — говорит, — ядовитые железы под когтями уже много сотен лет, как почти что атрофировались… яд уже не тот, что в варварские времена…
