— Ну вот, мы снова встретились. Поспаррингуем?
Знакомое лицо… но мозг уже застилал туман, трудно было соображать. И только когда стали обмякать мышцы, я вспомнила.
Это же полудемон из Питсбурга! Гудини…
Я рухнула на сиденье, и все погрузилось во мрак.
Не знаю, сколько часов прошло в борьбе с беспамятством. Затуманенным сознанием я чувствовала: со мной творится что-то недоброе. Но этой зацепки было недостаточно, чтобы по-настоящему пробудиться; я словно бы погрузилась под воду, видела над собой блики солнца — вот только никак не удавалось вынырнуть на поверхность. Стоило к ней приблизиться, темный поток утягивал меня обратно на глубину. В первый раз я услышала грохот фургона, во второй — чьи-то голоса. В третий — ничего, кроме тишины.
С четвертой попытки я наконец-то умудрилась открыть глаза — и лежала, не смея их закрыть, кое-как сопротивляясь сну. Сил хватало лишь на то, чтобы тупо пялиться на какую-то бежевую стену. Может, это не бежевый, а серо-коричневый? Или песочный? Точно знаю одно — латекс, матовая латексная краска оттенка яичной скорлупы. Как странно, что у меня такие обширные познания в красках. Еще страннее, что я лежу, парализованная с ног до головы, и размышляю, в какой цвет похитители выкрасили мою тюрьму. Это все Джереми виноват. Он просто помешался на ремонте и отделке. Действительно помешался — конечно, не без причины, но это его дело. Пускай себе меняет обои в столовой хоть каждый год: если это помогает ему как-то справиться с призраками прошлого, буду подавать рулоны и даже не пикну. Что же до размышлений о краске в неподходящий — до смешного — момент… А собственно, о чем мне еще оставалось думать? Конечно, можно было бы гадать, где нахожусь и что со мной теперь будет, потихоньку вгоняя себя в панику, но лучше от этого не станет. Ни головы поднять, ни рта раскрыть; только и могу, что лежать да таращиться на идиотскую стену, и если мысли о ремонте позволяют отвлечься, то пусть, их.
Серо-коричневый. Да, определенно серо-коричневый.
Я почувствовала легкое покалывание в верхней губе. Похожие ощущения бывают, когда заканчивается действие обезболивающего после визита к зубному. Сморщила нос: пахнет свежей краской. Да что ты будешь делать, опять эта краска! Я постаралась вдохнуть поглубже. Бесполезно — запах краски перебивает все другие. Хотя нет, тут что-то еще… Пахнет кровью. Не моей ли? Я снова принюхалась. Точно не моей, но это еще ничего не значит. Подняв глаза, я увидела темные кляксы под слоем краски, которую явно наносили впопыхах. Брызги крови на стене… Нет, не к добру это.
