Летом 2010 года я отправился в рекламное турне по поводу моей новой книги. Я стремился использовать как можно больше возможностей общаться с людьми. Дискуссии и лекции — это моя жизнь. Я старался выступать при любой возможности. Мне очень приятно общаться с вами, мои дорогие читатели, вне зависимости от того, купите ли вы яркий новый том моих мемуаров. Но вот что произошло несколько недель назад. Представьте, что я сижу за столом и ко мне подходит женщина — по виду типичная мать семейства (ключевой элемент произошедшего).
Она: Мне так жаль, что вы больны.
Я: Спасибо на добром слове.
Она: У моего кузена тоже рак.
Я: Мне искренне жаль это слышать.
Она [а очередь за ней становится все длиннее и длиннее]: Да, у него рак печени.
Я: Это всегда плохо.
Она: Но у него все прошло, хотя врачи сказали, что болезнь неизлечима.
Я: Что ж, нам всем хотелось бы это услышать.
Она [стоящие за ней уже начинают проявлять признаки нетерпения]: Да, но потом все вернулось — и гораздо хуже, чем раньше.
Я: Как ужасно!
Она: А потом он умер. Это было так мучительно. Мучительно. Я потеряла его навсегда.
Я: [пытаясь подобрать слова]…
Она: Конечно, он всю жизнь был гомосексуалистом…
Я: [не находя слов и не желая вторить дурацкому «конечно»]…
Она: И вся его семья от него отвернулась. Он умер в полном одиночестве.
Я: Не знаю, что и…
Она: В любом случае, я просто хочу, чтобы вы знали, что я прекрасно понимаю, в каком вы состоянии.
Я вполне мог бы обойтись без этого на удивление тягостного разговора. Но он заставил меня задуматься, не пора ли составить небольшой справочник по «раковому этикету». Он пригодился бы и больным, и всем, кто им сочувствует. В конце концов, сам я никогда ничего не скрывал о собственной болезни. Однако в то же время я не ходил по улицам с табличкой: «Спросите у меня все, что вы хотите знать о четвертой стадии рака пищевода с метастазами». Честно говоря, если вы не можете сообщить мне ничего нового об этой болезни, и только о ней, и о том, что происходит, когда метастазы уже затронули лимфатические узлы и легкие, то все остальное мне неинтересно. Уникальность болезни человека делает уникальным и его самого. Поэтому, если ваша личная история или история кого-то из ваших знакомых касается других органов, можете не трудиться рассказывать ее или хотя бы делайте это более сдержанно. Это относится и к депрессивным, тягостным историям (см. выше), и к тем, которые призваны поднять настроение и вселить оптимизм: «Моей бабушке поставили диагноз: «Терминальная меланома точки G». Врачи почти отказались от нее. Но она была настойчива, одновременно прошла тяжелый курс химиотерапии и облучения… А недавно мы получили от нее открытку с вершины Эвереста». Ваша история не возымеет никакого действия, если вы не учтете, насколько хорошо или плохо чувствует себя ваш слушатель.
