— Приеду, чего уж. Хочу продолжения банкета.
Хорошо, что он так легко и правильно определился в цене. Тысяч сто-двести. Много. Но не проблема. Для Насти это вообще не деньги. «На пару дней» — она всегда так говорит. «На них даже нельзя жить с процента — хорошая квартира, дом, может, машина. И все. Разве это деньги». Настя выросла богатой и независтливой. Это его, Игоря Львовича, заслуга. И глупой. Это — тоже. Игорь мягко улыбался. Опять Настя… Для Андрея это — состояние, которое он потратит на медицинскую машину, с которой когда еще поимеет. Но в общем — тоже не деньги. Врачебные боги не продаются. С Като проще. Ей надо. Принципы — в кармане. Она самая уставшая. Ей почти все равно откуда.
Ну и Катюша, конечно. Только Катюша. Которая не любит делать уколы. И питаться на три копейки в день. Она сумеет вложить. В себя. А за это вложить кого-нибудь другого.
«Софа, я знаю, что делаю. Ты же сказала мне: пожить для себя».
Когда бригада Настиной молодости собралась у Игоря Львовича, он был очень спокойным и уставшим.
— Друзья мои, — так всегда начинала неприятные речи его мама, — друзья мои, я собрал вас здесь для того, чтобы сообщить: ваш товарищ Марк продается.
— Ты что? — вскрикнула Настя.
— Решение принято в любом случае. Марк продается за очень хорошие деньги. Сто-двести тысяч долларов.
— Почему такая вилка? — спокойно поинтересовался Андрей.
— Цена зависит от того, насколько точно будут выполнены условия. Я не хочу его видеть. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Я прошу прощения, — Като затянулась глубоко и поэтично, — я прошу прощения, Марк уехал? Или, вернее, куда уехал Марк?
— Да, ты правильно меня поняла. Я очень люблю путешествовать. — Крым был самым далеким местом, которое проведал Игорь Львович. — Я намерен путешествовать по всему миру. И там тоже не хотелось бы встречаться.
— Значит, по всему миру, — Като была совершенно невозмутима, — а Арабия?
— Если вам так будет лучше и спокойнее, то пусть он навсегда останется в Арабии. Но только там.
— Игорь Львович, он же террористом станет. — Андрей улыбался и раздумывал, не вызвать ли ему по знакомству психбригаду.
— Тогда остальную сотню я переведу в фонд борьбы с арабскими террористами.
— Дед, ты что! Ты за кого нас принимаешь? — Настя не плакала. И хорошо. Выросла девочка.
— Я принимаю вас за людей, которые, найдя бумажник со ста тысячами долларов, не несут его в милицию, потому что такие деньги честным путем все равно не заработаешь. Но если вы отказываетесь, то… — Игорь Львович посмотрел на Като.
