. — Какие хорошие слова, — сказал Саня. — За душу хватает. Кто это написал?
— Ты что, с луны свалился? — удивилась девушка, стоявшая рядом. — Это песня Высоцкого!
— Он действительно свалился с луны, — вмешался Вадим, — как раз сегодня прямо сюда и сверзился.
— Ты потому такой светловолосый? — активно поддержала игру девушка, в то время как ее подруга с откровенным интересом разглядывала почему-то не Саню, а Вадима.
Завязался оживленный шутливый разговор. Девушки тоже оказались абитуриентками. Люся, так звали первую, собиралась поступать в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии на факультет драматического искусства; вторая, Оля, — тоже в университет. Она хотела стать психологом. Наговорившись и обменявшись телефонами, юноши развели новых знакомых по домам. Оля не сводила с Вадима глаз, а он не знал, куда девать свои. Дома он сказал Сане:
— Слушай, чудно как-то. Эта девушка, Оля, почему она меня так разглядывала?
— Что тут непонятного? Понравился ты ей. Какой ты глупый, ей-богу!
Вадим расхохотался:
— Я? Понравился? Это с моей-то вывеской?
— А что такого с твоей вывеской? — промычал Саня, который, как вошел, уткнулся в книгу. — Вывеска как вывеска, не хуже, чем у других.
Вадим пошел в ванную комнату и с пристрастием принялся изучать себя в зеркале. Конечно, надо признать, что он уже далеко не такой худой, каким был два года назад. Что до лица, то как оно было некрасивым, так и осталось. Кому могут понравиться такие маленькие, ничем не примечательные глаза — взгляд по-прежнему темный, непонятный, — а за ресницами их и вовсе не видать. На выпускном вечере одноклассница, пригласившая его танцевать, так и сказала: «Непроглядные у тебя глаза, Березин, будто смотришься в темные очки».
Если не слишком привередничать, то можно с натяжкой отнести волосы и лоб к наиболее приемлемым частям его внешности. А вот нос лучше даже не обсуждать. И откуда, скажите на милость, у русского человека такой крупный, с горбинкой нос? Губы могли бы быть и потоньше. Такие губы в сочетании с недобрым взглядом создают странное впечатление. Подбородок твердый, овал лица вытянутый, и все асимметрично, будто природа лепила его не глядя и не слишком заботясь о конечном результате.
«Глупости, — заключил он, — вряд ли я могу кому-то понравиться. Саня по себе судит. Мимо него ни одна девушка не пройдет».
Вошел Саня и в нерешительности воззрился на душевые краны.
— Это издевательство над человеком, — ворчливо сказал он. — Все-то у вас в городе с заковыркой: открыл кран и непременно ошпарился.
