Вернулись ни с чем, как и следовало ожидать, городовые, посланные в погоню за исчезнувшим чудовищем Падалкой. Морокин спросил фамилии, поблагодарил за службу и обещал исхлопотать награды, после чего отпустил полицейских и сам поспешно тронул лошадь.
— Куда вы меня везете, Андрей Львович? — уныло спросил Костя. — В тюрьму?! Чего вы молчите? Разговаривать со мною вам зазорно?
— Да уймись ты, дурачок, — без церемоний ответил ему советник сипло. — В какую тюрьму… Ты мне жизнь спас! Без тебя валялся бы я сейчас в этой подворотне до самого утра, а потом в газетках бы напечатали эти борзописцы, что, мол, пьяный советник юстиции упал мордой в лужу, да и утонул! Что смеешься? Так уж было с одним моим знакомцем, ему меньше повезло! В Бармалеевскую улицу мы едем, на твоего господина Белавина смотреть! А молчу я, потому что думаю… И горло болит!
Они выбрались уже к Николаевскому мосту, минуя памятник Николаю Первому перед Мариинским дворцом, при открытии которого какой-то оставшийся полиции неизвестным шутник прицепил к бронзовому коню императора картонку с надписью «Не догонишь!», намекая, должно быть, на скачущего впереди Медного всадника.
— А как же броненосцы, секретная броня, морское сражение? Я же предатель! — со слезами в голосе вскричал Костя.
— Ну, только застрелиться не вздумай, — хмыкнул Андрей Львович, задумчиво пошевеливая вожжами. — Тут уже вовсе другая петрушка получается… Чертежи-то и в самом деле ни при чем! Радуйся, княжна твоя — не шпионка, хотя проходимка порядочная… Пахло от «вещицы», говоришь, краской типографской?
— Да, как свежая газетка! — снова радуясь жизни и играя рыбкой, сказал Костя, только сейчас почувствовав, как тяготила его эта невысказанная история.
— А этот господин Белавин — он каков? Такой рослый, кряжистый, голова квадратная?
— Да! — охотно подтвердил Костя. — А вы и его знаете?!
— Ты правду говори, а не мне удовольствие доставляй! — оборвал его советник.
— Да истинный крест, Андрей Львович! Все, как вы сказали! Борода еще с сединой, папироски курит!
— Папироски! — ударил по колену Морокин, да так звонко, что гнедая его оглянулась и на всякий случай прибавила рыси. — Точно, он! Ну, брат, коли возьмем его сейчас — тебе крестик не грех будет выхлопотать! А милка-то твоя какова! Послала тебя в осиное гнездо!
— Она не знала, — упорно ответил Кричевский. — Не вините ее. Лучше расскажите, что это за люди.
— Думаю, это изготовители фальшивых ассигнаций! — весело сказал советник юстиции. — Были у нас сведения, что собираются они перебраться в Петербург из Варшавы, исторического своего гнезда! Чтобы поближе быть к Монетному двору и в дни выпуска новых купюр обтяпывать, стало быть, свои делишки… По-польски при вас не разговаривали? А «вещица» эта таинственная, полагаю, была типографической матрицей банковского билета в сто рублей достоинством… И по размеру как раз подходит!
