В чувство меня не сильный, но вполне ощутимый пинок в рёбра. Инстинктивно свернувшись в комок, я раскрыл глаза. Надо мной стоял заросший бородой по глаза тип крепкого телосложения. Его одежда выглядела странновато, хотя её крой был вполне привычным — кожаная куртка, штаны из плотной ткани вроде джинсовой, ботинки. А вот на его груди висело нечто странное, но достаточно устрашающее. Рассудив, что это оружие, я, всё ещё лёжа на боку, попробовал поднять руки и вслух произнёс:
— Сдаюсь.
Мужчина снова что-то произнёс, но я по-прежнему не понимал ни слова, даже интонации его голоса казались чуждыми.
— Ничего не понимаю, — честно сказал я. — У вас будет что-нибудь пожевать? Хоть сухарик?
Очередная непотная фраза, за которой последовал пинок в бедро. Может, он приказывает мне встать? Да, скорее всего. Плевать, пусть он окажется хоть работорговцем, только бы покормил.
— Не могу, — пробормотал я. — Нога, — я указал на повреждённую ступлю.
Бородатый внимательно проследил направление, указанное моим пальцем, подёргал головой и снова подтолкнул меня ногой, уже мягче.
Тяжело вздохнув, я с трудом встал на четвереньки, но подняться на ноги сил у меня не осталось. Кажется, незнакомец это понял. Он помог встать мне на ноги и недвусмысленно подставил правое плечо, на которое я с удовольствием опёрся. Медленно мы заковыляли вперёд, причём, после второго десятка шагов бородатый практически тащил меня на себе, чем я бессовестно пользовался. Всё-таки неделя голодовки истощила меня, и не только в физическом плане, но и моральном тоже. Я готов был разрыдаться от счастья, пуская слюни, падать в колени своему избавителю. Ещё бы чего-нибудь пожевать…
К счастью, идти пришлось недолго. Мы добрели до очередного разрушенного бункера, за которым на небольшой высоте висел…
— Дирижабль, — пробормотал я. — Мать его, дирижабль… Вокруг боевые машины, роботы, а тут дирижабль…
Бородатый что-то пробурчал и резким движением забросил меня на закорки. Мои конечности бессильно болтались, как у куклы, которой обрезали нитки. Но к дирижаблю мы не свернули. Мой спаситель прошёл вдоль полуразрушенной стены бункера и бесцеремонно забросил меня в дверной проём. Глухо охнув, я грохнулся на жестяной пол и остался лежать. Остатки сил, которых и раньше-то едва хватало на то, чтобы подняться на четвереньки, совершенно покинули меня. Рядом раздались голоса, мужские и женские. Кто-то принялся трясти меня за плечи, тискать. Я, глухо постанывая, пытался вырываться, но силы совершенно покинули меня.
