– Да, мы жили весело. Была война – было не до веселья. После победы я возвращался домой и встретил ее. До сих пор удивляюсь, как я решился остаться здесь. Она не давала мне повода усомниться в правильности моего выбора. Только последние два года без нее я уже не настолько уверен. Но держусь. Говорю себе: да, так бывает, что ты счастлив всю жизнь.
– Всю жизнь?
– Всю жизнь. Есть поводы для грусти, но счастье живет в сердце. Не сбивай меня. Мне по-другому думать нельзя – времени на исправление ошибок не осталось почти.
– И рада бы соврать, да не могу – с трудом мне верится… чтобы всю жизнь…
– А ты пойми для себя, что есть несчастье, и тогда всё остальное станет счастьем.
– Война?
– Не война, мы же с тобой говорим о любви.
– Я уже путаюсь, о чем мы говорим, о чем не говорим. Не возражаете? – я взяла бутылку.
Он молча забрал у меня бутылку, сам долил водку в стаканы.
– Для мужчины есть два самых страшных момента в жизни, – Лука Демьянович выпил водку не морщась, взял кусок сыра и стал его жевать. Морщась.
– Когда женщина хочет налить водки и спрашивает: «Не возражаете»?
– Этот просто обидный, а не страшный, – он громко вдохнул, будто собирался спеть длинный отрывок на одном выдохе, – первый, когда ты смотришь на любимую женщину и не хочешь ее поцеловать. Дальше ты не знаешь, как тебе жить. Думаешь, что страшнее ничего быть не может. Но! Вот ты смотришь на любимую женщину, она смотрит на тебя, ты тянешься за поцелуем, а она тебя просто обнимает. Без желания. Или целует в лоб или щеку. И ты понимаешь, что она больше не хочет тебя целовать. И ты второй раз не знаешь, как тебе жить. И ты вспоминаешь тот момент, когда любовь пришла, и ты подумал тогда, что не знаешь, как тебе жить дальше. Как жить в любви? А сейчас любовь ушла, и ты опять не знаешь, как жить дальше. Только сейчас ты чувствуешь всем телом, а не только глупой головой, что именно сейчас ты не знаешь, как жить дальше. Не тогда, а сейчас. Как жить без любви.
Он замолчал. Я понимала, что теперь мне надо что-то сказать, но будто бы он не договорил. И через минуту или чуть дольше он продолжил:
– Я сказал «первый» и «второй»?
– Что первый и второй?
– Два самых страшных момента: первый и второй – я так сказал?
– Не помню, но кажется, да.
– Я солгал. Их два, но у них нет очередности. Есть один и другой.
– Но расставаний бывает больше, чем два.
– Не бывает первого или пятого момента в жизни, когда уходит любовь. Каждый из них самый страшный.
