Подошел Саутвик и отдал честь.
— Несколько шлюпок отошли от «Аполлона» и «Героини», сэр. Похоже, они идут к испанца.
Рэймидж обрисовывал в общих чертах приказы капитана Ашера.
— Ага — значит, мы сможем спать по ночам, не волнуясь, что делают доны по ту сторону буксира!
Джанна сказала:
— Я иду на низ и укладываю вещи.
— Вниз, — поправил Антонио.
— Не трогайте меня, — сказала она. — Я прилагаю все усилия, чтобы быть послушной. Но я нахожусь на грани мятежа. — Она посмотрела на Рэймиджа и сказала холодно: — Этот капитан Ашэйр — он красив? Да, я уверена, что он красив. Я думаю, что мне будет весело.
Все члены команды «Кэтлин» чувствовали нехватку животворящего присутствия Джанны. Судно казалось вымершим, словно стояло у карантинного буя в Норе. «Аполлон» и «Героиня» исчезли в сиреневой дымке там, где море и небо встречались на западном горизонте; через час будет совсем темно. За кормой «Кэтлин» тянулся на буксире приз — словно послушная корова за собакой домой, на ферму.
Впервые в жизни Рэймидж обнаружил, что одиночество — сложная штука. Быть одиноким означает не то же самое, что просто остаться одному. Хуже всего было отделиться от той, кто — он только что признался себе в этом — была частью его. Теперь, когда она ушла, он знал, что без Джанны он лишь полчеловека: не с кем было разделить загадочную красоту великолепного осеннего заката; никто больше не заметит, что обычные, почти прозаические брызги из-под форштевня — это летающие алмазы, образующие ожерелье «Кэтлин»; ее волнение бодрило его, а ее интерес ко всему вдохнул новую жизнь в команду судна.
Наблюдая за «Сабиной», Рэймидж увидел шлюпку, идущую к куттеру. Саутвик, должно быть, закончил свою работу и оставил помощника штурмана «Кэтлин» Эпплби наедине с его первой командой — если это не слишком громко сказано про двадцать матросов на буксируемом призе.
Саутвик вскоре доложил, что, во исполнение приказов Рэймиджа, все бочки с вином и ромом на фрегате разбиты и спиртное вылито за борт, чтобы не дать морякам напиться. Запасов пищи и воды достаточно, но Саутвик сказал с отвращением:
— Состояние судна, сэр! Думаю, что они не драили палубы несколько недель. Не просто пятна от пищи на обеденной палубе и на камбузе, а целые куски валяются — настоящий свинарник!
— Точно! — быстро ответил Рэймидж, чтобы избежать подробного описания. Он мог представить себе это и предположить реакцию Саутвика на судно, которое не было вполне безупречным.
