Вечером прибыли в лагерь Пео, «наш милый грязный домишко», la merde.[51]
Три дня спустя
Вчера на рассвете выехали из Филипвиля на запад, в направлении Колло. В семь утра выгрузились из машин и стали прочесывать местность. Местность гористая. По сравнению с сухими безжизненными склонами в горах Орес здесь просто тропики. Густой труднопроходимый подлесок свидетельствует о том, что здесь часто идут дожди — похоже, никогда не прекращаются. Мы продирались сквозь него весь день, орудуя ножами типа мачете под названием куп-куп, и прошли всего миль двадцать. Дождь, пот и горные ручьи не оставляют на тебе ни одной сухой нитки. Существуешь в среде с влажностью сто процентов. Возможно, и держишься-то только за счет постоянного водообмена: вся влага выходит из организма с потом, но тут же поступает извне.
Вечером, вымоченные и умученные до предела, в разодранной одежде, с расцарапанными руками и лицами (так природа, очевидно, дает нам понять, что недовольна нашим вторжением), мы прибыли к месту, где нас должны были ждать машины, но выяснилось, что они не смогли сюда добраться, так как размыло дороги. Уже из последних сил протопали еще пятнадцать миль до лагеря. Не жизнь, а сказка.
Спать почти не пришлось: небеса проводили испытания палаток, поливая их дождем, и в результате эксперимента было установлено, что они протекают. Чтобы их совсем не затопило, мы полночи рыли вокруг палаток дренажные канавы. А в пять утра подъем и построение все под тем же проливным дождем. Наши гребаные сержанты к тому же продержали нас на плацу лишних пятнадцать минут, допивая свой кофе. Убить их мало.
10 февраля 1961 г.
Демар был прав насчет того, что хождение по горам — дело серьезное. Каждое утро мы поднимаемся с восходом солнца и отправляемся в путь. Мы ходим и ходим без отдыха с согнутой спиной, истекая потом. И даже ночью мы не знаем покоя: рыскаем среди холмов в поисках невидимого врага, стараемся поймать его на ошибке.
Однажды мы вышли из лагеря уже после полуночи и совершили кошмарный переход в двадцать миль по пересеченной местности в полной темноте. Дождь не прекращался уже бог знает сколько времени, сильный ветер повалил много деревьев, о которые мы то и дело спотыкались. Мы переходили вброд стремительные горные речки и взбирались на четвереньках на их скользкие берега. Видимость была нулевой, и единственным ориентиром служило тяжелое дыхание человека, идущего впереди. Люди то и дело падали; их поднимали силой, угрожая в противном случае бросить в лесу. Колье свалился после первых пяти миль, на которые мы потратили больше часа.
