Еще один кошмарный марш-бросок, начавшийся с восходом солнца и продолжавшийся до заката с одним часовым перерывом. Дождь при этом льет непрерывно, а мы мотаемся вверх и вниз по холмам. Опять вконец сорванное дыхание, панический страх, что ты свалишься просто из-за нехватки кислорода, и сильнейшая боль в спине из-за мешка. В какой-то момент ноги буквально подогнулись подо мной.
Хиршфельд, подгонявший меня весь последний час, окончательно вышел из себя и, подскочив ко мне, стал пинать меня в спину, заставляя подняться. В результате мне все-таки удалось продолжить путь.
Карос объяснил мне впоследствии, что ему уже приходилось видеть такое и, хотя Хиршфельд, конечно, самая мерзкая двуногая скотина на этом свете, его понукания станут для меня в конечном итоге благом. Чистокровная лошадь бежит до тех пор, пока не упадет замертво от разрыва сердца. Человек падает, исчерпав тридцать процентов своих потенциальных сил, но он еще далеко не труп. Сила воли, страх или какая-нибудь посторонняя сила могут привести в действие еще по меньшей мере тридцать процентов. Думаю, если я выложусь даже на семьдесят процентов, то Хиршфельд выбьет из меня еще двадцать и на жизнь мне останется какой-то несчастный десяток. Кстати, интересная подробность: сегодня на марше свалились пятеро ветеранов 2-го взвода. И ради чего все это, спрашивается? Хоть бы какой-нибудь занюханный арабский след попался — так нет же.
1 декабря 1960 г.
Наконец-то феллахи! Утром мы вышли, как обычно, на их поиски и после обеда начали карабкаться на главную вершину всего массива высотой 7000 футов.
2-ю роту, находившуюся справа от нас на соседней горе, неожиданно обстреляли, и нам был дан приказ бегом подниматься на вершину, откуда был хорошо виден тот холм, где засели партизаны. Не прошло и нескольких минут, как прибыло подкрепление, в воздухе зажужжали вертолеты. Оглушительно и неумолчно застучали пулеметы, стали рваться ручные гранаты. Сражение развернулось по полной программе.
Командование хотело было высадить 1-ю роту с вертолетов на вершину, занятую арабами, но первый же вертолет, попытавшийся сделать это, был прошит пулеметной очередью и кое-как покинул опасный участок. Однако перед этим он успел высадить первого десантника, и тот оказался в одиночестве лицом к лицу с противником, поливавшим его градом пуль. У него было пять ручных гранат, и каким-то чудом, бросая их направо и налево, он сумел унести ноги целым и невредимым.
