состоящая из нескольких глинобитных хижин. Мы разбили лагерь на плато рядом с ущельем. На дне его бежит горный ручей, один вид которого освежает. Вдоль ручья длинной цепью до далеких холмов тянутся тысячи пальм.
Уже вечер. Установив палатки, мы посидели у костра, разогревая консервированные бобы с мясом и тихо беседуя. Внезапно ночную тишину прорезал пронзительный вой шакалов, так же внезапно прекратившийся. Среди нас есть бельгиец, у которого завтра дембель, — он отслужил пять лет. Меня вдруг охватила черная зависть — я ведь еще в самом начале! Затем мы с Пелони выпили по паре бутылок пива, сидя над ущельем и беседуя о том о сем. Пелони потянуло на романтику, и он спросил меня, осталась ли у меня в Англии девушка и верю ли я, что она меня дождется. Я ответил, что это вполне возможно, а он сказал, что я чокнутый. Вот это похоже на правду.
9 ноября 1960 г.
Продолжали оборудовать лагерь. Солнышко пригревает, и времяпрепровождение это очень приятное. Слишком приятное, чтобы длиться долго. Пелони и Мариноли посылают обратно в Филипвиль, учиться на водительских курсах. Парням крупно повезло: ни тебе кроссов, ни маршей; самое трудное, что им предстоит, — возиться с автомобилем. Таким образом, из всех, служивших в Сюлли, остаются, кроме меня, только Шеффер, Штобб и Лефевр. А в Маскаре нас была целая сотня. Очевидно, легион разбросан по всему Алжиру.
Прибыл полк. Все до предела измотаны.
Ручей — идеальное место для мытья, стирки, бритья. Когда глядишь на обнаженные тела, плещущиеся среди скал, вспоминаются «Дети воды» Кингсли.[33] Ручей извивается среди пальм на протяжении многих миль. Сказочный уголок для уик-энда у костра.
Днем меня вызвали в сержантскую палатку, где я познакомился со старшим сержантом Катценбергером, прежде служившим в СС, и еще двумя сержантами-немцами, Каросом и Дорнахом. У Катценбергера, заместителя командира взвода, вид и в самом деле настолько злобный, что лучше ему не перечить. Впрочем, он не без юмора, так что время покажет. Катценбергер сказал, что за все время службы в легионе, то есть за двенадцать лет, он имел дело с пятью англичанами и все они дезертировали, поэтому он будет следить за мной в оба.
Карос вроде бы абсолютно флегматичный тип, а Дорнах похож на мясника со скотобойни — жирный боров и, вероятно, задиристый. О моих товарищах по взводу пока рано говорить что-либо определенное. Сейчас они отдохнули и довольны жизнью, а кто они такие на самом деле — время покажет.
