Настроение у всех праздничное. Немцы за пивом пели песни — они отличные певцы, приятно было послушать. Старые немецкие походные песни здорово поднимают дух. У меня хорошее настроение; думаю, и все остальные в порядке и готовы к завтрашнему дню.
25 марта 1960 г.
В этот день двадцать лет назад я родился. Какой удачный момент для того, чтобы разменять третий десяток! Я попрощался с Дэниелом Трирсом, и наша длинная колонна грузовиков «СИМКА» двинулась из Сиди-бель-Аббеса в направлении Маскары. Сначала мы ехали по узкой дороге, петлявшей среди пустынного ландшафта, затем взобрались на гряду пологих холмов, с которой спустились уже в долину Маскары, плоскую, как взлетно-посадочная полоса, протянувшаяся до самого горизонта и исчезающая за ним.
Маскара, можно сказать, миниатюрный бель-Аббес, только более захудалый. Говорят, что все городишки, построенные французами в Северной Африке, выглядят одинаково. В центре неизменная ла плас с деревьями, аккуратными цветочными клумбами и скамейками для тех прогуливающихся, которым захочется присесть и поглазеть на других прогуливающихся. Рядом муниципалитет, имеющий нарядный и серьезный вид, а на въезде в город — жандармерия, солидное величественное здание, символ всего французского, и прежде всего французской колониальной власти. Вдоль улиц — обшарпанные бары и кафе. Самое большое из них — «Кафе дю коммерс», где проводят время арабы, обсуждая свои дела, потягивая кофе и пожевывая табак.
Мы проехали мимо базара, где сотни арабов толпились вокруг сотен лотков с тканями, горшками и котлами самых разных форм и размеров, а также тысячей прочих изделий и мелочей, продуктов и товаров. Наши грузовики медленно ползли, ревя моторами и громыхая, по запруженным улицам, и на одной из них нам повстречалась колонна легионеров — очевидно, рекрутов, прибывших сюда раньше нас. Они во всю мочь горланили песни на немецком и французском языках и маршировали удивительно медленным шагом, почти тащились, что выглядело даже немного зловеще, но их пение идеально соответствовало их замедленному движению. От глубокого низкого звучания голосов мороз пробирал по коже и захватывало дух, это была поразительная гармония, как будто пел профессиональный хор, — потрясающе!
И вот мы уже у казарм 5-й роты Учебного батальона; по бокам массивных ворот из кованого железа часовые, которые смотрятся безукоризненно со своими белыми кепи, пистолетами-пулеметами «стен» и плотно сжатыми губами. Грузовики остановились посреди обширного, утопающего в грязи строевого плаца; с одной стороны его обрамляет уходящий в бесконечность желоб, из каких поят лошадей. Впоследствии выяснилось, что это наш умывальник. Не успели мы выгрузиться, как на нас со всех сторон набросились капралы, толкавшие нас куда-то и кричавшие что-то невразумительное по-французски. Наконец нас кое-как построили, зачитали наши имена и распределили по взводам и казармам.
