— Его бы в третью смену, знал бы… — проворчала Лиля.
— Ладно болтать, давай-ка лучше задачку почитаем. Самим думать придется, Нина день и ночь на работе. И когда она спит? Еще на курсы медсестер ходит. Наверное, на фронт собирается. Хорошо им, большим, все можно. А мы с тобой никак не вырастем, и толку от нас никакого.
— Почему это — никакого? — возмутилась Лиля. — Варежки вязать научились, посылки на фронт собираем, за бабушками ухаживаем. Вчера мальчишки за цветным ломом приходили, так я им примус отдала — зачем он нам, сейчас же печки топим… Знаешь, мне потом как попало?
— Знаю, — засмеялась Валя. — Сюда было слышно.
Ей вдруг стало жалко незадачливую свою подружку, вспомнились горькие ее слезы над пролитыми чернилами, подумалось: ладно, Коля не рассердится. И, повозившись в полутемном углу, она протянула Лиле белую чернильницу.
— Ой, непроливашка! — обрадовалась Лилька. — Это мне? Вот здорово! Ее хоть кверху ногами перекинь — ни капли не прольется.
Они уже собрались в школу, когда в комнату вбежал Коля. Лицо его сияло:
— Ура, сестричка! Фашисты от Москвы драпают! Теперь можно флажки доставать!
Еще в первые дни войны ребята понаделали много красных флажков — отмечать линию фронта. Но когда и Прибалтика, и Белоруссия, и Украина оказались позади флажков, Коля поснимал их, завернул в газету и положил за зеркало. Долго и молча смотрел на карту, потом снял со стены и аккуратно скатал в трубочку.
Сейчас он достал ее, бережно расправил и повесил на старое место — над маминой швейной машинкой. Вынув один флажок, воткнул его левее Москвы. Теперь держитесь, фашисты!
Коля в эту зиму редко видел сестренку. Учился он в первую смену, уходил из дому затемно: занятия начинались в семь часов, и рассветало лишь к концу второго урока. После школы, передав с Игорьком книжки, отправлялся расчищать завалы, помогал в госпитале, где лежали теперь и те раненые, которых они нашли в подвале, и домой добирался, когда девочка уже спала. Теперь он сам спешил на Ульяновскую — на минутку, только передвинуть флажок.
— Сводку слушала? — спрашивал он у Вали. — На сколько наши продвинулись?
— На тридцать километров, — торжественно отвечала девочка, не спуская глаз с флажка. И каждый раз замечала придирчиво: — Ты чего так на мало подвинул?
— Масштаб такой.
— Какой там еще масштаб? Двигай дальше. Чтоб до елки война кончилась.
— Нет, Валюха, до елки не управимся. Это ведь только один флажок в наступление пошел. А их знаешь сколько?
