— Засада? — Трин озабоченно нахмурился и на всякий случай нашарил взглядом свою пока что отложенную в сторонку кошмарного вида кувалду.
— Не думаю… Да хоть бы и так, — Ларка беззаботно потёр и размял ладони прямо в огне — уж тот скорей погас бы, чем обжёг чувствующего. — Или кто-то из нас струсит? Кстати, Франек, ты придумал что-нибудь?
Волшебник, чья уже высохшая борода пышно закурчавилась, осторожно кивнул. После самой же первой вылазки поручик тихонько отозвал его в сторонку да так отчехвостил! Дескать, если будем действовать строго по правилам да по канонам, светленькие нас схарчат без зазрения совести — уж они прекрасно знают, что и как способны сделать магики медного королевства. И соответствующие защитные молитвы давно заготовлены да испытаны.
— Да, командир — есть тут одна хитрая задумка, но толком проверить не вышло. Не на своих же солдатиках, — пожилой маг пожал плечами. — Да и железо, опять же, не бронза…
На Франека посмотрели со вполне обоснованным любопытством. Уже четверть века бессменно защищавший крепость Марыч маг умениями мог бы потягаться с дюжиной молодых и грозных коллег-беспредельщиков. Хоть и силы он оказывался так, чуть выше среднего — но верно говорят люди знающие, что опыт дело такое. Чем больше, тем лучше. Да и Ларка ему кой-чего по огненной части подсказал… впрочем, взаимно. Потому-то поручик и брал с собой на вылазки этого ветерана. Словно привычное и надёжное оружие, которое любой предпочтёт перспективной, но малоизвестной новинке.
— Пора, вот-вот полночь придёт, — маг снова взглянул вверх, на закопчённый потолок пещеры.
Парень незаметно толкнул локтем почти задремавшую в тепле и от сытости Марию — а вот нечего свой авторитет ронять! — и со вздохом встал. Несколько шагов привели его к дальней стене, которой и заканчивалась неглубокая, шагов всего дюжину пещера. Две крепкие ладони легли на неровный камень, а где-то подмышкой раздалось сопение и пыхтение подоспевшего полюбопытствовать неугомонного Трина.
Ларка усмехнулся. Что ж, смотри, борода — не одни только гномы могут разговаривать с камнем… и решительно распахнул своё естество. Словно откинул занавеску.
В душу повеяло холодом. Не тем бодрящим морозом, что последний наверное раз бесчинствовал снаружи пещеры — а сырым хладом. Так и хотелось сказать могильным… человек прилежно сливался разумом и душой с молчаливой настороженностью каменной горы, пока ладони мягко не разъехались в стороны.
