— Папа не из тех, кто способен такое понять и войти в наше положение.
— А по-моему, он-то как раз из тех! К тому же ему абсолютно до лампочки, что у нас делается. Он погряз в своих личных делишках. Его волнует только Кароль и никто, кроме нее.
— Ты прав, — согласилась Франсуаза, — и это очень печально.
— Очень печально то, — прервал ее Даниэль, — что папа поругался с Жан-Марком. Как ты думаешь, это надолго?
— Откуда я могу знать.
— К сожалению, с ними обоими так трудно, — вздохнул Даниэль. — Я уже сто раз пытался выяснить, что у них там произошло! Как только я при отце произношу имя Жан-Марка, у него делается каменная физиономия. Несколько раз я спрашивал у Жан-Марка, почему он не показывает носа к родителям, но он либо замыкается в себе, либо увиливает от ответа. Может, хоть у тебя получится, Франсуаза?
— Вряд ли.
— Ну подумай, ведь должна же быть какая-то причина. Тебе ничего не приходит в голову?
Франсуаза отрицательно помотала головой. Александр, взглянув на нее, заметил с иронией:
— Опять тайны! Нельзя говорить твоему отцу, что Николя живет у нас. Нельзя, чтобы Даниэль узнал, что Жан-Марк навлек на себя гнев Филиппа из-за его истории с Кароль. И чего ты добьешься своими школьными секретами?
Даниэль замер.
— У Жан-Марка что-то было с Кароль?
Франсуаза, лишь на мгновение растерявшись от того, что сказал Александр, быстро, не давая ему продолжить, ответила:
— Да, Кароль испробовала на нем свои волшебные чары, и Жан-Марк влюбился. Ну а папа узнал.
Столь подретушированная версия событий вызвала улыбку на губах Александра. А невинная Даниэла просто оцепенела от услышанного.
— Нет, этого не может быть, — прошептала она. — Какой ужас!
После некоторого размышления Даниэль с важным выражением на лице произнес:
— Теперь-то я понимаю, почему Жан-Марк оказался в таком отчаянном положении. По Фрейду, существует целая куча типов, которые испытывают половое влечение к своим матерям. Что же тогда говорить о мачехе?! Из этого следует, что отец определенно перебарщивает. А Кароль — просто шлюха, раз она играет в такие игры. Она не отдает себе отчета, что человек с таким либидо в башке может запросто сдвинуться.
Окинув присутствующих пламенным взором философа, Даниэль продолжил путь.
— Только не проговорись Жан-Марку, что ты в курсе, — посоветовала Франсуаза.
— За кого ты меня принимаешь? Я уж дождусь, когда он мне сам расскажет.
— Он тебе не расскажет.
— Наверно, ты права, знаю я эту породу. Он из тех, кто любит разбирать по косточкам свое второе «я» втихаря.
