Шагая по улице рядом с Александром, Франсуаза чувствовала, что от счастья у нее из груди вот-вот выпрыгнет сердце.
— Ну что, ты довольна?
— А ты?
— Я — да, потому что тебе нравится эта квартира.
— Нравится это не то слово, я ею очарована. Мы там будем так счастливы!
— Да, конечно, — подтвердил Александр. — Расслабимся и все такое прочее… прямо, как они.
Франсуаза рассмеялась и прижалась к нему. Александр обнял ее за плечи. Как мало нужно, чтобы угодить женщине!
— Как я понял, если все пойдет гладко, то через две недели уже можно будет переезжать?
Франсуаза, выскользнув у него из-под руки, несколько раз покружилась на середине тротуара. Вернувшись к мужу, она воскликнула:
— Ты только представь себе!
— Я представляю. И в особенности то, что через две недели меня, скорее всего, не будет в Париже.
— А где же ты будешь? — поразилась Франсуаза.
— В Москве.
Она с опаской посмотрела на него и тихо спросила:
— Зачем ты туда едешь?
— Это идея Шевалье-Виньяра, — объяснил Александр. — На прошлой неделе к нему из СССР приехал главный редактор одного крупного литературного журнала, Виссарион Боголюбов. Я тоже с ним встречался. Мы втроем обсуждали возможность выпуска совместного русско-французского издания. Параллельные публикации романов на двух языках, обмен материалами и так далее. Понимаешь, как я заинтересован в этом проекте? Поэтому, чтобы изучить все детали на месте, мне надо съездить в Москву.
— И сколько же тебя не будет?
— Неделю или от силы дней десять, думаю, не больше.
— А как же твои лекции?
— Я договорился с мадам Чуйской. Она с удовольствием меня подменит.
— Почему же ты мне ничего не сказал?
— Я хотел сделать это сегодня, но ты была слишком увлечена этой историей с квартирой.
На какое-то мгновение Франсуаза растерялась, но тут же взяла себя в руки. Перспектива переезда помогла ей смириться с мыслью о скорой разлуке. Она выдавила слабую улыбку и сказала:
— Значит, когда ты вернешься, мы с Николя уже все обустроим на новом месте.
Александр не ответил. Они молча прошли несколько шагов. Потом, устремив взгляд куда-то вдаль, Александр заговорил глухим голосом. Франсуазе показалось, что он забыл о ней и говорит сам с собой.
— Надо же, я еду в страну, язык которой я преподаю и о которой больше тридцати лет пытался составить представление, читая русские книги. Удивительно. Сам бы я, наверно, никогда не решился поехать туда. Россия одновременно и притягивает, и отталкивает меня. Я кажусь себе человеком, который боится взглянуть на свое отражение в зеркале. Знаешь, я пригласил Виссариона Боголюбова на ужин.
