— У вас есть сын? — повторила Кароль. — Сколько же ему лет?
— Шестнадцать с половиной, — ответил Александр.
— Так много? Значит, он родился, когда вам было…
— Семнадцать.
Переведя дыхание, Кароль изобразила на лице светскую улыбку и пробормотала:
— Прелестно! И как его зовут?
— Николя.
— Где же он живет?
— У нас, — ответила Франсуаза с вызовом.
Со смешанным ощущением сочувствия и гнева Филипп перевел взгляд с дочери на зятя. В какую переделку она попала! А ведь Александр обязан был предупредить ее еще до свадьбы. Вероятно, он так и сделал, но она предпочла хранить все в тайне. Как могла она, его дочь, оказаться в столь сомнительной ситуации, согласившись взвалить на себя это бремя? Похоже, Франсуаза каким-то непостижимым образом притягивает к себе всевозможные неудачи, и ее жизнь теперь неразрывно связана с моральной и материальной нищетой. Впрочем, если ей нравится возиться с незаконнорожденными детьми, которых ее муж, должно быть, наплодил немало, то это ее право. Главное — как отреагирует Кароль. Хотя она-то, кажется, в восторге от своего открытия.
— Надо непременно привести его к нам, — продолжала Кароль.
— Да-да, — неопределенно отозвался Александр.
— Он похож на вас?
— Немного.
— Как это немного?! — возмутилась Франсуаза. — Николя — просто вылитый ты!
— А где его мать? — слегка прищурив глаза, поинтересовалась Кароль.
Франсуаза с достоинством ответила:
— Она умерла.
— Вообще-то, он малый что надо! — вмешался в разговор Даниэль: — Я виделся с ним всего два раза, но сразу почувствовал, что мы с ним сойдемся. Ведь очень важно, когда между людьми с первой встречи возникает контакт. И Жан-Марку он тоже понравился. А Жан-Марк у нас, вы знаете, совсем не прост в общении.
Филипп напрягся. Чего это ради Даниэль на каждом шагу поминает Жан-Марка? Странная причуда. А может, он делает это с умыслом? Неужели семейство уже в курсе, и за это надо благодарить Мадлен? Посмотрев на Даниэля и Дани, Филипп еще раз все взвесил. Нет, конечно, они пока ничего не знают. Их оставили в стороне от событий, ведь они еще слишком молоды, бедняжки. Где уж им понять! Пусть пребывают в мечтах и покое. После сыра Аньес сменила тарелки и подала десерт — мороженое с ананасами. Среди всеобщего оживления Кароль жалобно вздохнула:
— Ну как, вкусно? У меня нёбо словно деревянное, я ничего не ощущаю.
Она поднялась и вышла. Через минуту она вернулась в столовую, разворачивая на ходу большой носовой платок Филиппа. Ее лицо полностью исчезло в этом куске материи. Все застолье покатилось со смеху. Кароль возмутилась:
