(«Се грядет господин и владыка!»)
[238].
Но после этого мир в Церкви внезапно закончился: папа тут же отлучил патриарха Мина и вычеркнул его имя из диптихов, а Константинопольский архиерей, естественно, сделал то же самое. Император пригрозил обоим архиереям ссылкой и, видимо, был по-настоящему грозен в своём гневе. По крайней мере, как свидетельствуют летописи, страшась царя, папа пытался бежать в церковь св. Сергия, чтобы там искать защиты, но был вытянут силой из храма. Остыв, св. Юстиниан принял понтифика, а тот по просьбе царицы св. Феодоры 29 июня 547 г. принял в общение патриарха Мина[239]. После этого папе ничего не оставалось делать, как дать императору и императрице письменное согласие на осуждение «Трёх глав». Он также пообещал возглавить несколько «конференций» епископов и обсудить на них этот вопрос.
11 апреля 548 г. он передал императору секретный приговор суда епископов, «judicatum», в отношении «Трёх глав» при условии неприкосновенности авторитета Халкидона. Хотя документ был закрытым (по просьбе самого понтифика), папа показал его римским диаконам Рустику (своему племяннику) и Севастиану, которые после этого отделились от него и оповестили о «judicatum» весь Запад; в ответ папа отлучил обоих[240]. Но дело было сделано — Запад проклинал и своего папу, и всех, кто соглашался с «judicatum». Иллирийские епископы низложили за его принятие архиепископа Первой Юстинианы Бенената, а африканские архиереи в 550 г. осудили самого Вигилия[241]. Как нередко бывает, далеко не все поняли, о чём вообще идёт речь. Так, в Галлии обеспокоенные епископы, не получившие точных известий, 28 октября 549 г. собрались в количестве 71 человека и на всякий случай произнесли анафему, на Евтихия и Нестория, после чего разъехались. Ввиду таких осложнений император 15 августа 550 г. дал согласие Вигилию публично отказаться от «judicatum» при условии, что тот будет тайно помогать царю в осуждении «Трёх глав».
Надо сказать, терпению и спокойствию императора не было конца: желая мирно уладить недоразумения и решить вопрос богословски, а не административно, он организовал 17 июня 550 г. Собор в самой Мопсуэстии, чтобы узнать, как Мопсуэстийская церковь относится к Феодору. На Соборе выяснилось, что имя Феодора не значится в диптихах этой церкви, и вместо него туда внесено имя св. Кирилла Александрийского. Это было подтверждением неправославности епископа: собственная церковь изгладила память о нём из себя, и потому Феодор не мог считаться членом Кафолической Церкви. Как следствие, правомерно вставал вопрос о возможности анафематствования умерших — по крайней мере, тех, которые ещё при жизни
