Перед тем как обратиться к новой книге очерков Германа Бара[28] о венском театре, жена читала газету «Нойе фрайе прессе»,[29] в то время как Вертен погрузился в книгу Энгельберта Бауэра «Практическое применение электричества». Ему нравилось приобретать новые познания, отучивать свой ум от старых привычек мышления и открывать невиданные чудесные вещи в ежедневно меняющемся мире.
Таков был ритуал воскресного утра, хотя срок их семейной жизни насчитывал всего пару месяцев.
Однако же у фрау Блачки не сходило с лица выражение оскорбленной неприязни по поводу этого порядка, нарушающего все правила приличия. Вертену, холостяку, вполне пристало завтракать в кабинете, но теперь, когда он стал женатым мужчиной, повариха возлагала более высокие надежды на хозяйку дома.
После свадьбы фрау Блачки явилась к нему, подняв вопрос о своем увольнении, поскольку молодая жена наверняка пожелает обзавестись собственным штатом прислуги. И Вертен, и Берта уверили ее в том, что они будут счастливы, если она останется. Тем не менее экономке временами приходилось нелегко. Ей докучала не только непринужденная манера новобрачных. Телефонный аппарат компании «Эриксон», установленный по желанию Берты, являлся источником явлений, сбивающих ее с толку. Экономка застывала как вкопанная перед раздирающимся от звонков телефоном, боясь прикоснуться к нему. Никакие успокоительные разъяснения не могли убедить женщину, что ее не убьет электрическим током, если она ответит на телефонный звонок. А тот факт, что Вертен и Берта предпочли делить общую спальню вместо того, чтобы обзавестись раздельными, привел ее в полное негодование.
Но за долгие годы Вертен привык к ней, а Берта смирилась с поварихой из-за ее неповторимого жаркого с луком.
Так что они не обратили ни малейшего внимания на неприязненное выражение ее лица, когда госпожа Блачки поставила на стол поднос с завтраком и удалилась, оставив их вдвоем, умиротворенных и ублаженных.
— Боже мой, — неожиданно произнесла Берта из-за газеты.
Вертен оторвал глаза от своей книги.
— В чем дело? — произнес он с притворным ужасом. — Члены парламента опять передрались? — Венский парламент славился своими буйными дебатами, временами переходящими в потасовки.
— Нет. — Берта взглянула на него, и Вертен понял, что за этим кроется что-то более серьезное.
— Это насчет Малера. С ним произошел несчастный случай в Придворной опере.
Вертен уже наполовину выскочил из входной двери, когда наконец услышал предложение Берты:
