— Я могу оштрафовать вас за оскорбительный тон.
— А зачем так мелко? — вошёл в кабинет старший следователь. — Можно приговорить обоих — и точка! Зачем размениваться на какой-то штраф?
— Так уж и приговорить…
— Да элементарно! Сейчас это называется не иначе, как «послевоенный беспредел»! А то ишь ты, поблажку им сделали, так она и варежку раззявила!
— Извините, — запричитала Алёна, — я больше так не буду…
— Да будешь! Ты БОЛЬШЕ будешь!
— Между прочим, кричать на подследственных, — залопотал обвинитель. — Вернее, даже, на приговорённых… Это неадекватно с точки зрения закона.
— Что же тут неадекватного?
— Они, считай, за свою вину уже расплатились… Считай, что ты кричишь на человека, который отсидел пожизненный срок и выходит на свободу дряхлым стариком. Станешь ты на него кричать? Разумеется, нет! Потому что есть элементарная логика: он заплатил уже за содеянное. Рассчитался с законом.
Пока он это говорил, старший следователь сунул руку в пиджак и доставал портсигар. Его подковырнули — надо покурить — успокоить и без того расшатанную психику.
Олег смотрел на всё это и думал: «Если закон у них на планете такой жестокосердный, то что будет дальше?» Но, с другой стороны, сам себя успокаивал. «Это закон, который находится на первобытном уровне. Молодой и горячий закон. Пройдёт какое-то время, он перебесится и станет более справедливым, чем на планете нашей! Я уверен, закон будет более милым и даже ласковым».
— Товарищ следователь, разрешите к вам обратиться? — решила Лена воспользоваться паузой перекура, устроенной «товарищем» следователем. Тем более, что он промолчал в ответ на её просьбу — смотрел на дым сигаретный. Дым его интересовал больше.
— Этот человек вёз нас на своём корабле, — указывала она на обвинителя. — Мы плавали в открытом море, а он нас спас. Так что же он не предъявил ничего нам сразу? На месте. Не кажется ли Вам это несколько подозрительным?
— Ну ладно, — затушил он в пепельнице едва начатую сигарету. — Разбирайтесь тут сами. Если потребуется моя помощь, я у себя.
И он вышел из кабинета.
— А что такое «уменьшенные образцы обвиняемых»? — спросил Олег следователя, пока тот не захлопнул за собой дверь.
Следователь на какое-то время остановился и вернулся в кабинет.
— Между прочим, на твоём месте, я бы с ними не панькался.
— Хорошо. Я постараюсь это учесть.
— А что «постараюсь»? Ты же прекрасно знаешь, что виноваты оба!
Сказав это, он наконец-таки вышел.
— Уменьшенные образцы, — ответил Лене обвинитель, — это специальный термин. Если вас интересует конкретика, то скажу проще: обвиняемые сильно омолодились. Так устроит?
